как в тот раз, когда он прогнал Арлама, который беспокоился за семью Квинт больше, чем за себя самого.

Я его не понимаю, честно.

Доргон смотрел на меня, почти не мигая. Как змей.

— Мои дети устроили истерику, — сказал он. — Кричали, что нужно срочно всё отменить, извиниться и прогнать тебя. На последнее они наседали сильнее всего. И я понял, почему ты им не нравишься.

— И почему? Потому что тогда ударил младшего?

— Не только. Они боятся одной вещи.

Он встал и подошёл к окну. За его спиной виден прозрачный силуэт пассажира, но кто он, я не мог разобрать. Как я помнил, это сам Архонт Войны. Интересно, а что этот Архонт мог бы мне рассказать?

— Я оставил сделку в силе, — произнёс Доргон, прислонившись лбом к стеклу. — Потеряют два миллиона, но от них не убудет. Да и если захотят продать, продадут. А ты зато спас фирму, я уже думал, что её придётся закрывать. Ты и правда готов к большему, чем просто драться.

— Я всего-то их немного напугал. Их сынок трусоватый.

— До этого он боялся только своего папашу. И на деловых переговорах иногда нужно показывать стальную хватку. Но я пришёл сказать, чтобы ты не волновался по этому поводу. Знаешь, первым Охотником семьи Квинт должен был быть другой человек.

— И кто же? — спросил я.

— Отец Иды. Он был более решительным. Всю жизнь пытаюсь брать с него пример, — Доргон усмехнулся. — Но я понимал в людях больше, чем он. Я знаю, кому можно верить, кому нельзя. Кто за твоей спиной крадёт, кто помогает. Кто говорит и даже думает, что готов ради нас на всё, а сам спьяну выбалтывает секреты. Я знаю много. Больше, чем показываю.

Он вернулся в кресло.

— И я всегда выбираю нужные моменты, чтобы сказать что-то важное. Кого-то наградить, кого-то наказать.

Он меня сейчас прогонит. Перед самым финалом. Но в чём ему смысл делать это сейчас?

— Я однажды брал с тебя обещание, — сказал Доргон. — Когда ты победишь в Адском Забеге, тебе дадут право на одно желание. И сам обещал тебе такое.

— И я помню, что должен озвучить именно ваше.

— Верно. Так мы вернём величие семьи, — он облокотился на стол. — Но для этого одного желания мало. Ты способен на большее. Ты оказался даже ещё сильнее, чем я о тебе думаю. Может быть, ты тот самый Освободитель?

Я с удивлением посмотрел на него, но он усмехнулся.

— Я пришёл предложить тебе одну вещь. Я готов рискнуть, и знаю, что это будет на благо Квинтов. Когда ты выскажешь желание Ремодеусу, ты получишь не только деньги, которые тебе нужны для операции. Кое-что ещё.

— И что именно?

— Не торопись. Пока ничего не говори.

Я замер, ожидая, чего он скажет. Доргон молчал долго, наверное, целую минуту. И всё это время сверлил меня своими глазами.

— Когда закончится Адский Забег, я сделаю тебя наследником семьи Квинт, — сказал он. — Если ты не против, разумеется.

Глава 21

От удивления я встал, сел, опять встал, подошёл к окну, а потом к кулеру и выдул два стакана холодной воды подряд.

— Тебе нехорошо? — спросил Доргон Квинт.

Я бросил пластиковый стаканчик, промахнувшись мимо урны, потом налил новый и выпил его медленно, а не залпом.

— Я боец, — сказал я. — Я дерусь в клетке. За это мне платят, больше я ничего не умею. И уж тем более, я не знаю, как управлять целой семьёй в большом городе. Зачем я вам на этой должности?

— Ты боец, — подтвердил Доргон.

Я вернулся в кресло и откинулся на спинку.

— Нам и нужен боец, — продолжил он. — Тот, кто готов к решительным поступкам. Помню, как ты тогда отправился в старый город. Знаю, как ты пошёл в одиночку разбираться с бандитами. Много чего ещё.

Он сел в кресло гостя и немного в нём покрутился. Темнело, свет в кабинете не горел. Перстень Доргона с красным камнем, который неприятно светился, заметен сильнее обычного.

— А ещё тебя ненавидит глава семьи Ваутерс за то, что ты тогда прикончил его лучшего убийцу. Ненавидит наследник семьи Петш за то, что ты увёл Иду, его бывшую девушку. Ненавидит семья Харт за то, что ты отказался от его предложения.

Я замер, Доргон чуть усмехнулся.

— Думал, я не знал, что тебе предлагали миллион, а ты отказался? Ну и ещё наследник семьи Кастнер тебя не любит, но ты и сам об этом в курсе.

— И вы собираетесь ставить во главе семьи человека, которого они ненавидят.

— Верно. Ненавидят — значит, не смогут с тобой договориться у меня за спиной. Для нас хорошая война важнее доброго мира. Ну и главный твой козырь — Ремодеус Унбат, наш правитель, смотрит твои бои на повторе и повесил твой плакат в главном зале.

— У меня есть плакаты? — удивился я.

— Да. Но не бойся, тебе капает с этого доля. Что ещё?

— Так я же не ваш родственник, — сказал я.

— Это неважно. Может быть, женишься на одной женщин из нашего рода, этого достаточно. Просто придётся взять её фамилию. И всё. Дело в шляпе.

Он встал, подошёл ко мне, хлопнул меня по плечу и остановился возле окна.

— Когда-то мы решали дела в этом городе. Именно наш предок захватил Горнило, обратил в бегство Забытого Короля и подчинил себе нескольких Архонтов. Мы придумали, как использовать энергию слабых демонов. Мы правили Верхним Городом.

Доргон развернулся ко мне.

— И мы можем вернуть всё. Ты победишь, загадаешь желание Ремодеусу, и с той поры мы станем сильными.

— И какое желание я должен загадать?

Квинт промолчал несколько минут.

А потом начал смеяться. Долго и громко. Я первый услышал его смех.

— Прошу прощения, — он просмеялся и вытер набежавшую слезу. — Я не знаю. У меня осталось мало времени, а я до сих пор не знаю. Но думаю, что скоро это станет мне понятно. Одно желание — и мы вновь станем сильны. Но!

Он поднял палец.

— Моё предложение действительно только в одном случае — ты одержишь победу в Адском Забеге. Иначе желание Ремодеусу загадает боец семьи Кастнер. Скорее всего, если он победит, то просто убьёт тебя на ринге. А потом они уничтожат нас. И семья Квинт исчезнет навсегда.

Доргон пошёл к выходу.

— Не забывай об этом. Всё в твоих руках.

Он ушёл, а я остался в кресле. Скорее бы бой и гонг, тогда мне станет проще. Потому что сейчас творится непонятно что.

* * *

— Ты не вырвешься отсюда живым, Освободитель!

Арлам нашёл ещё двоих полукровок. Теперь целых три обратившихся демона, включая решившего размяться Старого Герберта, пытались загнать меня в угол тренировочного ринга.

Я уклонился от удара когтей, подпрыгнул, когда Старый Герберт пытался подсечь меня хвостом и врезал в ответ демону с восемью глазами на паучьей морде. Демон-паук яростно взревел и расправил крылья.

Ну что может быть хуже паука? Только паук, который умеет летать. И когда ещё он — трёхметровый демон с шестью волосатыми лапами.

Он схватил меня передними лапами, поднял вверх и вышвырнул с ринга.

В животе что-то ёкнуло, пока я летел.

А потом я врезался в стойку со штангой.

— Осторожно! — предупредил Максвелл.

Его защита сработала, иначе бросок сломал бы мне спину, а упавшая штанга разбила бы голову.

Но я всё равно остался лежать, тяжело дыша. Вставать не хотелось.

Полукровки переглянулись и начали обращаться назад. Потом все три здоровых мужика склонились надо мной.

— Ты живой?

— Не очень, — сказал я.

Они пожали плечами и отошли. Я продолжил лежать, смотря в потолок.

Рядом с моей головой показалась трость Арлама.

— Ты чего это захандрил? — спросил он.

— Всё нормально, — ответил я. — Просто не могу настроиться.

— Ты уже третий день не можешь настроиться! Тебя бьют обычные полукровки! Да что они? Я сейчас позову какого-то бандюгана с улицы, он тоже начистит тебе хавальник!

— А он прав, — добавил Максвелл. — Ты сражаешься, как пьяная корова на льду, у которой связали ноги.

Арлам яростно вздохнул.

— Это не дело. Если так продолжился, Пиранья победит тебя ещё на взвешивании, одним только взглядом.

— Да дай ему отдохнуть! — крикнул Старый Герберт. — На него и так навалилось. Ещё наследником обещают сделать.

— Да некогда отдыхать, — Арлам махнул рукой.

— А у тебя нету ещё какой секретной техники? — спросил я. — Типа как в тот раз, когда я боролся со страхами?

— Тебе не поможет. Ты же понимаешь, как тебе важно победить?

— Да знаю я, — я поднялся. — Очень важно. Важно для Лии, важно для Квинтов, важно для всех. Я всё знаю. Даже для меня