– Правильно сделал.

– Витя, нам надо вниз. – Он проникновенно заглянул мне в глаза: – Очень надо.

– Внизу чужаки, Моисей Львович. Они вас съедят, и нас вместе с вами. Максимум, что я могу сделать – это поговорить с Папой Джимом и назначить бойцов в охрану. Немного. Для сопровождения двух специалистов. Им выделят место в лагере на двенадцатом ярусе – пусть ваши люди делают оттуда вылазки. Если они не будут слушаться приказов, я выставлю их вон и больше никаких просьб слушать не стану. Согласны?

– Четырех специалистов!

По предыдущему опыту общения со мной Коробок знал, что спорить бесполезно. Я искренне стремился ему помочь, но больше предложенного дать ничего не мог. Поэтому сейчас просто молчал, глядя куда-то в сторону его правого уха – маленький фокус, выводящий собеседника из равновесия. Коробок еще немного недовольно попыхтел, но, тем не менее, согласился и даже выдавил «Спасибо».

Таким образом, две моих группы пасли научников. Я сначала подумывал поручить охрану исследователей людям майора Шивилько – того самого «мордоворота», о котором упоминал Коробок, но отказался после некоторого размышления. Все-таки они как псионы послабее бойцов СБР – кроме того, подготовка сотрудников Призрака изначально ориентировалась на другие задачи. Нас учили сражаться в условиях Гнезда и против тварей, спецназ же ФСБ тренировали против псионов.

Вопрос: кто сильнее – бойцы СБР или «магический спецназ» ФСБ? – занимал умы многих моих подчиненных. В первую очередь Злобного. Сам он, по понятным причинам, лично решить вопроса не мог – о чем сожалел горько, – зато подбивал более слабых псионов на проведение дружеского матча. Пришлось пообещать репрессии возможным участникам, после чего разговоры притихли.

В столовой было не протолкнуться. Прибыло пополнение: «старожилы» знакомили новичков с базой, японцы устроили что-то вроде демонстрации своих кулинарных способностей. Японский отряд подчинялся лично Паладину, хотя по условиям соглашения между Евросоюзом и Японией входил в структуру Европейской службы безопасности, аналога нашей СБР. Количество боевых псионов в стране восходящего солнца довольно велико – правда, в силу неизвестных мне причин уровни у них растут медленно. Тем не менее, Йосуке Мориту, командира отряда, я ставил на один уровень с Завулоном или Чернышом.

Поэтому свободное место оставалось только за офицерским столом, за которым сидел Мийо. Кроме того, сейчас там же присутствовали Монах и Бертран де Ги, заместитель Мийо, но против его общества я ничего не имел.

Командира французов я не то чтобы избегал – просто старался поменьше иметь с ним дел. В конце концов, мои нервы не железные – как бы ни утверждали обратное, – и в один прекрасный день я могу сорваться. Кому будет хорошо, если я убью Раульчика? Сейчас, я имею в виду. Но и прятаться от него я не собирался. Мой поднос опустился рядом с Монаховым.

Разговор за столом шел о предполагаемом штурме камеры. Монах предложил после нескольких рейдов на нижние ярусы напрямую ударить по королеве, не дав чужакам времени отреагировать. Французы активно возражали:

– Сколько чужаков скрывается на последних этажах, какой они силы? – говорил де Ги. – Аскет столкнулся с четырьмя и потерял двух людей из пятнадцати. Что произойдет, если твари успеют навалиться на наше охранение, пока мы будем находиться внутри камеры?

– Я же не предлагаю сразу идти в атаку. Сначала следует зачистить прилегающие к камере районы, построить что-то вроде промежуточного лагеря. Полагаю, чужаки к этому времени сами набегут, как они сделали в первый раз.

– И скольких мы потеряем? – бросил Мийо. – У меня в отряде за эту пару часов больше потерь, чем за весь предыдущий штурм! Зачем вообще нужно было провоцировать тварей!?

Это уже камешек в мой огород.

– Ты полагаешь, я должен был оставить своих людей внизу?

– Нет. – Мийо замялся: он действительно перегнул палку. – Но ты мог бы отозвать своих людей снизу – сообщить всем командирам, что идешь вниз.

Я, собственно, так и сделал – оповестил Паладина, Монаха и Папу Джима – всех, кроме Мийо. Просто говорить сейчас этого не стал.

– Я сообщил Паладину. Насколько мне известно, он поставил всех в известность, что мы можем выйти в любом месте, и что возможна реакция на нашу деятельность. Ты практически проигнорировал его приказ и не предпринял ничего, чтобы смягчить атаку чужаков.

– Так я же еще и виноват? – тихо, нехорошо прищурившись, спросил Мийо.

– Меня не волнуют вопросы вины. Я знаю, что поступил правильно – сохранил жизни своих людей.

Бертран расслабился. Монах рядом потянулся за солонкой, сочтя инцидент исчерпанным. Но Рауль, кажется, решил, что я дал слабину, и решил меня «дожать»:

– Иными словами, ты обменял жизни своих людей на моих.

Я немного подумал и решил, что достаточно долго пытался быть благожелательным:

– Нет. Это значит, что ты плохой командир и не заслуживаешь занимаемой должности.

Монах сложил ладошки вместе и потупил глаза, его губы тихо шевелились. Бертран попытался остановить своего командира, но тот отмахнулся, не отводя от меня бешеного взгляда. К этому моменту к нашему разговору прислушивался весь зал: псионы прекрасно чувствовали, как яростные волны расходятся от офицерского столика.

– И кого ты прочишь на мое место? Себя?

– Скорее, Монаха – его отряд больше. Хотя и я подойду: у меня больше опыта, как боец я тоже сильнее.

Глупая попытка поймать на «слабо», но он отреагировал:

– Да ну? Может быть, докажешь?

– Не думаю, что это хорошая идея. – Это уже Монах вышел из транса.

– Нет, отчего же, – опередил я с ответом Мийо, – после штурма камеры – пожалуйста.

– Ну что ты. Такой вопрос надо решить сейчас! Если сумеешь меня сделать – я, так и быть, напишу заявление! Только сомневаюсь, что придется что-то писать!

Я задумался. Перспектива заманчивая – избавиться от такой головной боли. Последствия – никаких: сотня свидетелей, что предложение исходило не от меня. Единственное, о чем следует побеспокоиться…

– Монах, – повернулся я к сидящему рядом с кислым лицом командиру китайцев, – ты не согласишься судить? Злобный не подходит, Паладин внизу, да и пока не стоит ему ничего сообщать. Остаешься ты.

Монах недовольно кивнул:

– Запрещается использовать атакующие знаки выше второго уровня, бой ведется до сдачи одного из противников или моего сигнала. Постарайтесь обойтись без переломанных костей, да и вообще без грязи. Согласны?

Известие о поединке разнеслось широко и быстро, за ним собрались наблюдать едва ли не все свободные псионы лагеря. О наших плохих отношениях знали все, относились к нам тоже по-разному, и посмотреть хотелось каждому. Должен признаться, я не понимал причин такого отношения ко мне со стороны командира французов. Паладин упоминал, здесь замешано что-то личное. Какая теперь разница?