Когда они возвращаются в Пхеньян, ситуация меняется и уже никогда не будет такой, как прежде. Ким Чен Ир наконец нашел ту самую женщину, которой ему так не хватало.

За бетонной оградой

В конце следующего года Хе Рим сообщает одной из своих подруг о радостных изменениях в своей жизни: она переезжает в одну из резиденций семейства Ким. Актрису будут окружать сто человек челяди, к ее услугам восемь поваров, ее будут беречь пятьсот охранников. У подруги невольно возникает вопрос: а что произойдет с мужем Хе Рим? Хе Рим в ответ ограничивается лишь тем, что решительно заявляет: «Я тебя, возможно, уже никогда не увижу»[320]. У этой, уязвленной последней репликой актрисы, подруги уже не будет возможности глядеть на ее «красивое детское лицо, которое было не таким уж и красивым, потому что его челюсти были уж слишком квадратными, а само лицо было недостаточно овальным».

Годы 1970-е начинаются как нельзя лучше для интимной жизни Чен Ира. Он, рискуя получить нагоняй от сиятельного папы, после совершенной двумя годами ранее романтической поездки в Пномпень приложил немалые усилия к тому, чтобы соорудить уютное и скрытое от любопытных посторонних глаз гнездышко, в котором можно было бы приютить возлюбленную. Строительство «резиденции № 15» заканчивается в начале года. Залы для игр, библиотеки, семейные спальни, залы для приемов и кладовые – все это занимает в общей сложности площадь 2650 квадратных метров. Обслуживающий персонал живет рядом – в двухэтажном доме, представляющем собой своего рода пристройку. Резиденция защищена двойной бетонной оградой.

Почетным гостям в этом жилом комплексе предоставляется возможность взглянуть на аквариум высотой в три метра и длиной восемь метров. Список таких гостей составляет сам Чен Ир. Избранных счастливчиков ждет немало развлечений. Здесь имеется открытый бассейн, зал для игры в маджонг – китайское домино – и зал с рулеткой (единственное казино во всей стране). Ресторан площадью 65 квадратных метров дает Чен Иру и его возлюбленной возможность принимать пищу как в компании с друзьями, так и вдвоем – восемь поваров в любое время суток приготовят для них и легкую закуску, и блюда поплотнее. Каждый из них прошел особую подготовку, в ходе которой его научили готовить любимые лакомства старшего сына руководителя страны. На втором этаже – зал приемов, где имеется сцена для спектаклей и концертов. В этом зале можно устраивать и танцы. Высота потолка в помещениях достигает семи метров, и поэтому Хе Рим, чтобы достать ту или иную книгу из высоченного книжного шкафа, иногда приходится пользоваться лестницей.

Личная парикмахерская Чен Ира открыта у него дома круглые сутки: Наследник заботится о своей внешности. «Его рост – 165 сантиметров […]. Поскольку он склонен к полноте, он заставляет себя заниматься физическими упражнениями и уделяет особое внимание своей прическе и своей одежде. Он носит такую форменную куртку, которая позволяет скрыть его кругленькое брюшко», – делится своими впечатлениями о нем его личный телохранитель[321]. Для Чен Ира и Хе Рим наняты массажисты, прошедшие интенсивное шестимесячное обучение в Гонконге и Таиланде. Шесть шоферов готовы в любое время суток повезти их туда, куда им взбредет в голову отправиться, – например, в летнюю резиденцию. Доступ к этому месту отдыха, расположенному на высоте 2300 метров, защищен: добраться к нему можно только по пробитому в скале туннелю.

Ким Чен Ир, уже давным-давно позабывший о том, как в детстве он жил в советских военных лагерях, отнюдь не отличающихся комфортом, всецело отдается своей страсти к кинематографу, подогреваемой любовью к Хе Рим. Его готовили к армии, но он предпочитает говорить о киносъемках и фотографировании. «Я наверняка стал бы артистом, если бы родился в какой-нибудь другой семье», – частенько повторяет он сестре своей возлюбленной. Рядом с этой актрисой он находит для себя радость жизни и в течение целых четырех лет не фигурирует на официальных фото семейства Ким. В эту эпоху Ким Чен Ир предпочитает фотографироваться с Хе Рим, которая позирует в купальнике на пляже или чокается с Наследником бокалами в автомобиле. «Судя по фотографиям, они проводили время в особняках семейства Ким, разбросанных по всей стране», – вспоминает хорошо информированный родственник Ким Чен Ира[322]. Чен Ир и Хе Рим столь сильно стараются защитить свое счастье от угрозы извне и сохранить отношения в секрете, что держат все до одной совместные фотографии в закрывающемся на ключ чемодане дома у одного из своих друзей.

Это был период политического забвения Ким Чен Ира. Даже поговаривали, будто его заточили в какую-нибудь темницу под президентским дворцом.

Счастливая жизнь Хе Рим

Пхеньян, 10 мая 1971 года.

Сидя за рулем своей роскошной «Волги», Ким Чен Ир лихорадочно сигналит под окнами «свояченицы», которой его официально еще не представляли. Хе Ран, проснувшись, выглядывает в окно и различает в ночной темноте черную машину новейшей модели. Выйдя на улицу и робко подойдя к автомобилю, она видит, как опускается стекло дверцы, и узнает «зятя». «Садитесь! – громко говорит он ей. – Хе Рим родила мальчика!»[323]

Хе Ран, ошеломленная неожиданным появлением Ким Чен Ира и новостью, хорошо запомнила свою первую встречу с «внуком Неба». «Он вдруг начал говорить со мной на «ты». Его лицо было одухотворенным и излучало радость». Чен Ир, едва только сообщив счастливое известие, не может усидеть и, надавив на педаль газа, срывается с места.

Когда Хе Рим – втайне от родственников и знакомых – ложится в государственную больницу, она и Чен Ир кое о чем договариваются. Поскольку он не может войти в родильное отделение незамеченным, Хе Рим придумала, каким образом она сообщит пол ребенка сразу после того, как тот родится: она будет определенным образом включать и выключать свет в своей палате, когда Чен Ир приедет на машине под ее окно и посигналит ей фарами. Как только Ким Чен Ир по миганию света понял, что родился мальчик, он принялся разъезжать по улицам столицы, беспрерывно сигналя. «Наследнику было не с кем поделиться этой радостью. Позднее я узнала, что он поэтому сразу же приехал ко мне», – вспоминает Сон Хе Ран.

Молодой отец кладет на спину ребенка, отказывающегося спать, и – как это сделала бы мать – сюсюкает с ним до тех пор, пока он не перестает плакать. «Трудно даже и выразить словами, как он любил своего сына», – вспоминает его «свояченица». Данная сцена заставляет Хе Рим растрогаться: она знает, каким было детство Чен Ира. Она испытывает огромное сострадание к этому мужчине, выросшему без матери и без семейного тепла, и юность которого прошла под чересчур пристальным вниманием требовательного отца.