Он продолжал перечислять свои титулы или чем там это являлось (Маша толком не знала), да не заунывно, а с заметной гордостью и воодушевлением, до тех пор, пока глаза Повелителя не начали стекленеть.

— Я мог бы продолжить, — сделал Весь паузу, — но опасаюсь утомить чтимого Повелителя и его прекрасную спутницу…

Он отвесил еще один поклон. Маша покосилась на эльфийку. Худющая какая! Правда, волосы красивые — длинные, почти до пят, только не червонно-золотые, как у Веся, а светлее, глаза бледно-зеленые и другого оттенка: у Веся совсем кошачьи, а у нее, скорее, как молодая листва. И бледная-бледная! Однако же на Веся посмотрела не без интереса… Даже, Маша бы сказала, с чрезмерным интересом! Вон как вперилась, не моргнет…

— Прибыл я из мира, коий мы именуем Шейраш, а до того, как зовут его люди, нам дела нет, — добавил Весь. — Очутившись тут, я постарался узнать, что со мною случилось, а после этого отправился на поиски соплеменников, ибо точно знал: я не одинок в этом мире. И наконец-то мои поиски увенчались успехом!..

* * *

Взгляд эльфийки, что так походила на Повелителя, очень не нравился Весьямиэлю. Судя по его ощущениям, она пыталась прощупать его с помощью магии, понять, кто он такой, и мужчина на мгновение сосредоточился. Под одеждой ощутимо шевельнулась татуировка, а эльфийка вдруг отступила на шаг назад, захлопав глазами, и тут же приникла к уху Повелителя.

Весьямиэлю удалось расслышать: «воистину, брат, такой силы! Не враждебной, но столь странной, что я не могу предположить… это определенно эльф, но я никогда не встречала подобных!»

Повелитель взглянул на него с куда большей благосклонностью.

— Мы рады приветствовать тебя на этой земле, о благородный Весьямиэль, — произнес он. — Я, как ты верно определил, правлю эльфами этого мира, имя моё — Гадэль-ти-Хианнар, что означает «тень звезды в прибрежных камышах», а это моя родная сестра, чье имя Оливьель-сон-Таррах, что значит «молодая луна над вершиной горы». Радость наша от того, что еще один наш собрат присоединился к нам, безмерна! Однако… кто это?

Он смерил взглядом Машу. Весьямиэль отметил, что взгляд был далеко не брезгливым, как обычно у высокородного эльфа при взгляде на человека, скорее, заинтересованным. Настолько заинтересованным, что Маша явно начала подумывать о том, что зря сняла платье и напялила мужской костюм, — там хоть ног под юбкой не видно, никто на ляжки ее не пялится!

— Это лошадь, прозванием Вечерняя Заря, — сказал Весьямиэль, потрепав Зорьку по морде. Лошадь покосилась на него с недоумением. — А это… одним словом, это со мной. Я зову ее Машиэлью, что значит «звонкая песня».

— Вот как… — Взгляд Повелителя сделался понимающим, а Оливьель осуждающе поджала и без того тонкие губы. Вообще-то, она была девицей (хотя Весьямиэль прекрасно понимал, что она может годиться ему в прабабушки) привлекательной, но прежде, чем затащить эльфийку в постель, хотелось слегка подлечить ее от малокровия. — Ну что ж, о вновь обретенный собрат, дорога длинна, полна тягот и лишений, и нет ничего дурного в том, чтобы…

— Абсолютно ничего дурного, — кивнул Весьямиэль и по глазам Гадэля понял, что Шуапсет не ошибся. — О Повелитель, я с удовольствием поведаю о своих приключениях, но… — Он сдержанно зевнул. — Не будет ли мне позволено немного отдохнуть?

— Конечно, — кивнул тот, — тебе отведут покои в моём доме, о лошади твоей позаботятся, телегу…

— Я хочу поставить ее на клумбу, — напомнил Весьямиэль, и Шуапсет подтверждающе кивнул, — среди роз и прочих… лютиков. Как напоминание о тяжелой дороге. Когда обзаведусь своим жилищем, разумеется!

— Хорошо, — кивнул Повелитель, даже не переменившись в лице, — а вот эту человечку придется поселить со слугами. Если они не будут возражать.

Судя по физиономии Маши, она с трудом сдерживалась, чтобы не заехать Повелителю молотом по зубам. Весьямиэль подавил неприличный смешок и смиренно сказал:

— Однако я привык к ней, о Повелитель, и…

«Ничего у них не было», — шепнула тому на ухо сестра, видно, снова воспользовавшись магией, но Весьямиэль расслышал и ловко обратил это в свою пользу:

— Дорога была длинна, а согласись, на телеге или в стогу сена воздавать должное акту любви могут лишь дикари!

— А, — просветлел ликом Гадэль. — Ну что ж, пока что она может остаться…

«И на том спасибо», — вздохнул Весьямиэль, снова кланяясь и ловя на себе взгляд Оливьели. Взял Машу за руку — та едва успела прихватить книгу с телеги, — и повел, куда указывал Шуапсет. Двое незнакомых тёмных эльфов потащили за ними сундук с пожитками…

* * *

Маше стоило большого труда сдерживаться, пока Весь расшаркивался с эльфами, а уж когда они принялись обсуждать ее, будто неодушевленный предмет, и вовсе разозлилась. Потом еще Весь гадость сказал… Потянул за собой, и не вырвешься — он хоть малорослый и худой, но силы ему не занимать, так вцепился в запястье, что чуть руку ей не сломал! Наверно, опасался, что если Повелитель передумает и таки поселит Машу со слугами, та не сдержится, а тогда… В общем, последствия будут катастрофическими, это и Маша понимала. Вернее, Весю-то, скорее всего, ничего не сделают, а вот ей, с учетом отношения эльфов к трудящемуся классу в целом и людям в частности, наверняка не поздоровится! Увы, этот мир уже успел хорошо приучить Машу сдерживать нрав, как это ни было противно честной общевистке.

«Ничего, — мрачно подумала она, следуя за Весем, — я еще с ними поговорю! И донесу до Властелина, как обращаются с людьми на его землях! Это что же получается? Сами пришлые, а местных притесняют? И между собой такие порядки завели, что плюнуть хочется…»

Покои им с Весем отвели знатные, и не скажешь, что снаружи этот дом кажется небольшим! Во всяком случае, в комнате можно было разместить не двух человек, а минимум десяток, и еще бы место осталось.

— Может быть, высокородный эльф соблаговолит освежиться? — прошелестела пришедшая следом за ними тёмная эльфийка. Она, на взгляд Маши, была очень даже миловидной, с двумя толстыми белыми косами, стройненькая. Весь, правда, на нее даже не взглянул, так вошел в роль.

— А что, здесь и удобства имеются? — удивился он.

— Конечно, высокородный эльф… — девушка скользнула к неприметной дверке в торце комнаты, открыла ее, и Весь присвистнул. — Прошу вас. Может быть, вам нужно услужить?..

— Не нужно, — решительно отказался тот и кивнул на Машу. — У меня найдется, кому помочь.

Маша стиснула зубы, но промолчала. Отвлеклась на диковинное зрелище: в смежной комнате оказалась большая ванна в форме кувшинки, и… девушка глазам не поверила: из стены выходил самый настоящий кран! Точно, вон и замаскированные трубы! С ума сойти, и это при том, что в округе до сих пор моются в банях или корытах… если вообще моются!

Весь тоже заинтересовался, подошел, повернул вентиль, пошла вода. Напор был так себе, но ванна постепенно наполнялась.