– Моя подагра... Не знаю. Дайте мне время подумать. Вы не знаете, о чем просите. Уходите. Я устал. Так или иначе, я дам вам знать, когда приму решение.

Тут дверь распахнулась и появилась его веселая супруга Джейн с булочками, джемом и свежими сливками. Трое маленьких детей вбежали следом за ней и радостно повисли на Сенешале, наперебой рассказывая ему обо всем, что происходило с ними за день. Хок и Фишер потихоньку ушли.

* * *

И наконец, словно неустрашимые охотники, бросающие вызов медведю в его собственной берлоге, капитаны отправились на встречу с герцогом Арликом Холмским. Они специально оставили его напоследок. Отчасти потому, что он пытался давить на них, когда они находились у Магуса, отчасти потому, что практически не сомневались: засада и избиение имели место по приказу герцога. И в огромной степени – потому, что Фишер отчаянно хотелось, чтобы убийцей оказался именно ее ненавистный отец. Поэтому они оставили его на закуску. Так что причиной этому было вовсе не то обстоятельство, что Арлик являлся самым опасным из подозреваемых, а капитаны до сих пор чувствовали себя слабыми и разбитыми.

Гостевые апартаменты герцога являлись лучшими во всем замке, за исключением королевских покоев. Просторные комнаты заполняли всевозможные предметы роскоши и современные удобства, привезенные с юга. Хоку и Фишер пришлось миновать несколько вооруженных постов, прежде чем попасть к герцогу. На каждом этапе гвардейцы требовали, чтобы капитаны сдали оружие, и на каждом Хок и Фишер спокойно давали понять, что и не подумают этого делать.

Вскоре их привели в приемную герцога. Он восседал в удобном кресле в самом центре комнаты, а вокруг бесшумно сновали слуги, спеша исполнить бесконечные приказания, прокарканные хриплым голосом: «Принесите скамейку для ног. Принесите питье. Принесите другое питье. Задерните занавески на том окне».

Хоку и Фишер явно полагалось ждать на пороге, пока их не призовут, дабы они успели проникнуться величием и могуществом герцога. К несчастью для Арлика, произвести впечатление на Хока и Фишер было нелегко. Они просто прошли вперед, расшугав слуг, словно испуганных птиц, и оказались прямо перед носом его светлости. Они стояли прямо и твердо, ничем не выдавая своей безмерной усталости.

– А вы тут неплохо устроились, – заметил Хок.

– Слишком тесно, – отозвался герцог. – Совсем не то, к чему я привык. Если б не Фелиция с ребенком, я бы уехал из этой помойки так быстро, что у людей бы головы закружились. Но я нужен моей дочери. И не важно, признает она это или нет. Ей необходима моя поддержка. Эти предатели-придворные затоптали бы ее, не будь меня рядом. Они хотят сместить Фелицию с поста регента, дотянуться своими грязными лапами до моего внука. Но они перемрут раньше, чем хоть пальцем его тронут.

– Вы говорите о войне между Лесом и Горами, – констатировала Фишер.

– Войны дорого стоят, – уклонился от прямого ответа герцог. – К ним прибегаешь только в тех случаях, когда все остальное не помогло. Вот почему я здесь, так далеко от дома. Защищая свою дочь, я защищаю свои интересы. Смерть Харальда все разрушила. С ним я мог разговаривать. Мы понимали друг друга. Пусть у нас и случались мелкие разногласия на границе, – просто чтобы посмотреть, кого и насколько можно подвинуть при помощи военных действий, – но никогда ничего серьезного.

– Для тех, кто погиб в этих стычках, все складывалось достаточно серьезно, – возразила Фишер.

– Солдаты, – отмахнулся герцог. – Всего лишь солдаты. Они сражаются за деньги и умирают, если это необходимо.

Он медленно поднес ко рту стакан с вином. Кожаные ремешки и стальные тросики, поддерживающие его руку, чуть слышно поскрипывали. На каждом пальце старика имелись отдельные тонкие пластинки кости и металла, скрепленные на месте суставов, словно экзотический внешний скелет. Герцог проследил за направлением их взглядов и издал сухой смешок.

– Артрит. Каждое движение причиняет мне мучительную боль. Без этой колыбели и хитрого колдовства, которое соединяет всю конструкцию, я остался бы прикованным к постели беспомощным калекой. Но я пока не готов отдать свою жизнь болезни. Мне еще очень много предстоит сделать.

– Существуют лечебные заклятия, – напомнила Фишер.

– Отдать мое благополучие в руки колдунов? Никогда! Я останусь хозяином своей судьбы, чего бы мне это ни стоило. Я пользуюсь только самой необходимой магией, не более того.

– Видишь тот полированный черный камень у него на шее? – показала Фишер Хоку. – Это Полуночный Амулет. Очень старый. Поговаривают, он попал в Герцогство под горой вместе с первым герцогом Старлайтом, украденный из сокровищницы Лесного замка. Он защищает того, кто его носит, от любого физического и магического нападения. И пока эта штука у Арлика, на него не действуют не только враждебные, но и лечебные заклятия. Разумеется, он мог бы снять Амулет и позволить себя вылечить, но тогда он временно оказался бы уязвим для магического нападения. А ведь у вас столько врагов, не так ли, герцог? Поэтому вы прячетесь за Амулетом, защищенный равно и от врагов, и от друзей, – искалеченный старик, ползущий навстречу смерти и обреченный собственными деяниями на вечные муки!

– Вы очень хорошо информированы, капитан, – заметил герцог, не меняя выражения лица. – Но в подобных местах всегда ходят сплетни. Да, у меня много врагов, и я ни о чем не жалею. Все, что я делал, имело своей конечной целью усиление Герцогства и обеспечение его безопасности. Я потратил жизнь на службу родине. Вот что значит быть герцогом Старлайт.

– А герцог Старлайт и есть Герцогство под горой, – подхватила Фишер. – Стало быть, что хорошо для герцога, хорошо и для Гор.

– Именно, – подтвердил Арлик. – Политика – моя плоть и кровь теперь, когда я слишком стар и хрупок, чтобы защищать свою страну на поле боя. Политика в конечном итоге – та же война, но другими средствами.

– А что же ваши родственники? – изобразил удивление Хок. – Разве вы не можете передать им часть ваших полномочий и обязанностей?

Герцог улыбнулся, но веселья в его глазах не было.

– Моя последняя супруга умерла десять лет назад. Все дочери разочаровали меня. Никто из моих жен не сумел подарить мне сына, а с возрастом шансы стать отцом становятся все меньше. Поэтому, когда я умру, у Герцогства под горой не окажется прямого наследника. Видит Бог, я приложил достаточно усилий! Должно быть, меня кто-то проклял. Чтобы Горы не достались по кусочкам каким-нибудь проходимцам, за которых наверняка повыскакивают мои дочери, я избрал официальным наследником своего внука, Стефена. Он наполовину принадлежит Лесной стране, но все-таки он моего рода. Все остальные дочери нарожали девок. За исключением Софии, которая назло мне ушла в монастырь.

– И вы здесь именно по этой причине? – уточнил Хок. – Для защиты дочери и внука?

– А еще потому, что возвращается Синяя Луна. Не удивляйтесь, капитаны. У нас в Герцогстве под горой тоже есть ведуньи. В прошлый приход Синей Луны среди моих защитников не было магов. Я им никогда не доверял. Мы впервые узнали о Долгой ночи, когда она уже накрыла все Лесное королевство, и демоны хлынули через мои границы. Радуга вовремя положила конец Долгой ночи и спасла нас, но все равно мы испытали колоссальное потрясение. Я твердо решил, что больше меня врасплох не застанут. Теперь мои свеженанятые и очень высокооплачиваемые маги говорят, что Синяя Луна надвигается снова. Они не видят, когда это произойдет и откуда придет беда, но знают, что это как-то связано с Лесным замком. И вот я здесь, где мне и полагается находиться, – в центре событий. Моя армия сосредоточена у границ Леса и ожидает только моего призыва. Если Долгая ночь наступит снова и подымутся демоны, моя армия готова сделать все необходимое.