невысокий крепкого телосложения малый с густыми взъерошенными волосами и ясными голубыми глазами, а говорил он с легким французским акцентом. Он показал Фиксу паспорт. Взглянув на документ, Фикс был потрясен. Он принадлежал тому самому человеку, которого Фикс искал! Француз Паспарту взял паспорт своего господина, чтобы поставить у консула печать. Необходимости в этом не было, так как они пребывали на британской территории. Однако Фогг хотел точно фиксировать, где и в какое время он находился, чтобы заключившие с ним пари члены Реформ-клуба не могли усомниться в его честности. Впрочем, и в этом не было надобности, так как друзья из клуба доверяли его честному слову.

Также не остается никаких сомнений в том, что он хотел сообщить о своем местонахождении капеллеанам. Лишь таким образом он мог удостовериться, что преследователи не потеряют его след.

Почему изо всех людей на пристани Паспарту обратился с вопросом именно к Фиксу? Возможно, это не было совпадением? С другой стороны, как Паспарту догадался, что Фикс капеллеанин? Капеллеане не ходили с плакатами, на которых было написано, кто они такие.

Однако у Паспарту был большой опыт общения с полицией. Как Фикс хвастался консулу, что способен учуять преступника, так и Паспарту мог учуять полицейского. Среди капеллеан, как и среди их врагов эриданеан, было много полицейских. И это приносило им большую пользу. Являясь представителями закона они при должной осторожности могли нередко этот закон нарушать и оставаться при этом безнаказанными. Поэтому Паспарту, возможно, предположил, что этот полицейский окажется также и капеллеанином.

Однако, вероятнее всего, Паспарту распознал в Фиксе всего лишь детектива и подумал, что полицейский сможет сообщить ему правильную дорогу. Как бы там ни было, но Фикс показал на здание на углу площади всего в двух сотнях шагов от них. Так как над консульством наверняка развевался британский флаг и были другие знаки, указывавшие на его назначение, странно, что Паспарту не заметил его сразу. Значит, скорее всего, он проверял нервного маленького капеллеанина.

Фикс сообщил слуге, что завизировать паспорт можно лишь в том случае, если его обладатель лично явится к консулу. Паспарту вернулся на корабль, а Фикс тотчас поспешил к консулу. Он рассказал ему, что предполагаемый грабитель находится на «Монголии». Консул должен будет задержать Фогга, когда тот явится ставить визу в паспорте. Фиксу требовалось некоторое время, чтобы получить ордер на арест по телеграмме из Лондона.

Консул отказался делать это. Если ордера нет, он должен был отпустить Фогга в дальнейшее путешествие.

Вскоре после этого появились господин и его слуга, и Фикс беспомощно наблюдал, как консул ставит штамп в паспорте. Он решил проследить за этими двумя. Фогг вернулся к себе в каюту и позавтракал там, но Паспарту бродил по набережной. Он охотно ответил на вопросы Фикса. Рассказал ему, что они уезжали в большой спешке, поэтому теперь необходимо было купить в Суэце носки и рубашки. Фикс предложил ему пойти на базар, и Паспарту с радостью согласился. По дороге француз взглянул на свои часы, проверяя, достаточно ли у него времени, чтобы успеть сделать покупки и вернуться на пароход.

– У вас еще много времени, – сказал Фикс. – Сейчас только двенадцать часов.

Паспарту был в недоумении. Его часы показывали всего без восьми минут десять.

– Ваши часы отстают, – заметил Фикс.

Паспарту принялся громко возмущаться. Он заявил, что его часы за весь год никогда не отставали даже на пять минут. И что это было фамильное наследство, принадлежавшее его прадеду. Он и в самом деле гордился тем, насколько точно работал этот часовой механизм. Но размахивая часами перед носом Фикса, он пытался понять его реакцию, не связанную с часами как таковыми. Ему нужно было узнать, не подозревает ли этот капеллеанин, если он в самом деле им был, что в часах спрятан исказитель. Однако Фикса, судя по всему, заинтересовало только то, что Паспарту совсем ничего не знал о часовых поясах. Он сообщил Паспарту, что его часы по-прежнему показывают лондонское время. А оно отставало на два часа от времени в Суэце. Ему нужно было перевести часы на местное время и поступать так всякий раз, когда он будет оказываться в другом часовом поясе.

Паспарту отреагировал так, словно это предложение граничило с кощунством.

– Чтобы я перевел часы? Да никогда!

– В таком случае они не будут соответствовать солнцу, – сказал Фикс снисходительно, но с легким раздражением в голосе.

Паспарту ответил в типично галльской манере:

– Тем хуже для солнца. Значит, оно ошибается.

Фикс не сразу нашелся, что ответить на такое вопиющее неуважение к законам природы. Наконец, он все же проговорил:

– Вы покинули Лондон в спешке?

– Еще бы! В прошлую среду в восемь вечера мистер Фогг вернулся домой из клуба. Три четверти часа спустя мы уже отправились в путь!

– Но куда направляется ваш господин?

– Всегда только вперед. Он едет вокруг света!

Этот ответ поразил Фикса. По крайней мере, он должен был удивиться этому известию. Возможно, начальство еще не сообщило ему о пари.

– Вокруг света?

После этого Паспарту рассказал Фиксу, что путешествие необходимо совершить не больше, чем за восемьдесят дней. Но сам он не верил, что они так неожиданно покинули «раковину улитки» только из-за этого. Наверняка существовала и другая причина для подобного безумия.

Вероятно, его слова должны были убедить Фикса, что француз всего-навсего ничего не подозревающий попутчик. И что он сможет выведать больше у этого славного малого, если проявит к нему дружелюбие.

Какую бы роль не играл на самом деле Паспарту, он говорил правду. Фогг действительно направлялся на восток.

– Далеко отсюда до Бомбея? – спросил Паспарту.

– Порядочно. Десять дней пути по морю.

– А в какой стране этот Бомбей?

– В Индии.

– В Азии?

Такое невежество было простительно для крестьянина или безграмотного фабричного рабочего. Но мог ли человек, чье прозвище означало «проберусь куда угодно» и который много где побывал, не обладать настолько элементарными познаниями в географии? Едва ли. Паспарту просто продолжал играть отведенную ему роль. Чтобы усилить произведенное впечатление, он рассказал Фиксу про газовый рожок, который забыл погасить. Хозяин собирался взыскать с него за это, а значит теперь он каждый день терял на шесть пенсов больше, чем зарабатывал.

Фикса не волновали проблемы этого человека. Попрощавшись со слугой, он отправил телеграмму и запросил ордер на арест. Затем он собрал вещи в маленький чемодан и поднялся на борт «Монголии» за несколько минут до отплытия. Мы также можем не сомневаться в том, что он послал зашифрованную телеграмму своему начальству в Лондон. Их ответ он должен