— Это… Это справка от врача, о том, что я в положении, вот заключение УЗИ. А вот срок… Все совпадает…

Томас дрожащими руками взял медицинские бумаги у Рафаэль, сразу же развертывая их и вглядываясь в текст, написанный на них. У него округлились глаза, а сердце вот-вот готово было вырваться из груди. Он, тяжело дыша, на ватных ногах подошел к стене, чтобы опереться и не упасть, затем же медленно скатился по ней вниз, сминая бумажку в руках, откинул голову назад и прикрыл глаза, надеясь хоть так успокоиться.

Рафаэль медленно подошла к нему и присела на корточки рядом с ним, взяв его ладонь в свою и шепча себе под нос «это правда».

Эбби же, которая слышала весь разговор от и до, едва сдерживала слезы, чтобы не разрыдаться перед ним и не показать свою слабость, прикрыла рот ладошкой и тяжело задышала. Она пыталась восстановить сбившееся дыхание, но у нее ничего не получалось.

Она медленно разжала кулак, в котором она держала ключи от машины Томаса, выпуская их. По всей комнате раздался грохот упавших ключей, а сама Эбби резко распахнула дверь, одаривая злобным взглядом их обоих. Она тут же сорвалась с места, покидая квартиру и громко захлопывая за собой дверь.

Сначала Томас ничего не понимал, но потом на задворках сознания появилась мысль о том, что она слышала весь разговор, соответственно про беременность тоже. Он резко встал со своего места, поправляя пиджак и разглаживая пару складок на нем, обулся, параллельно набрасывая на плечи пальто, и побежал за ней, громко крича «Эбби, подожди, я тебе сейчас все объясню». Но все тщетно, ведь Миллер давно уже скрылась из виду, прячась где-нибудь за углом огромного дома и громко, не стесняясь никого, рыдая.

Уилсон ударил ногой одну из лавочек, от чего та немного перекосилась, стиснул зубы, злясь не только на Рафаэль, но и самого себя, провел рукой по взъерошенным волосам и перевел взгляд в небо, такое голубое, без единого облачка. Он тяжело вздохнул и буквально закричал в небо, как будто оно его услышит.

Снова. Он снова разбил ей сердце, хотя поклялся сам себе, что больше такого не сделает, обещая, что с ним она будет счастливой…

Однако одно роковое утро может изменить все…

Ты просыпаешься и думаешь, что сегодня обязательно произойдет что-нибудь хорошее, даже не подразумевая, что где-то там к тебе крадется то, что перевернет этот день с ног на голову, оставит черный след в твоей памяти…

Глава 55

Томас сидел на промерзлой земле, едва припорошенной белым пушком, который исчезнет буквально через час после появления. Он сильно и почти до алой крови закусывал нижнюю губу, пытаясь таким образом заглушить внутреннюю боль. Каждая частичка его тела изрядно ныла от тоски и злости, отдаваясь куда-то в сердце, из-за чего Уилсон положил руку на грудную клетку, ничуть не уменьшая боль.

Он не замечал людей, что толпами проходили мимо него, прямо и беспардонно тыча в него толстыми пальцами, ведь пелена застелила его глаза, а в голове крутилось лишь имя одной рыжеволосой девушки. Томас кулаками потирал глаза, пытаясь избавиться от иллюзии, зарывался длинными пальцами в темно-каштановые волосы, сильно оттягивая и чуть ли не вырывая их.

Внутри, словно проснувшийся вулкан, бушевали эмоции, которые так и норовили вырваться наружу в виде гнева и презрения не только к себе, но и к окружающим. От осознания того, что он косвенно, но все же причинил ей боль, заставляя ее снова страдать, Томасу становилось только хуже, и если бы он мог себя наказать, то сейчас бы сделал это, не щадя собственного тела и не оставляя на нем живого места.

Перед глазами, словно картинки на слайде, проносились их тихие и приятные вечера, наполненные заботой и любовью, от чего слезы горечи норовили вырваться из глазниц, выдавая своего обладателя. Он вспомнил бал, на котором их тела слились в страстном танце, поиски той самой незнакомки, которая заставила биться его сердце сильнее, вечерний пирс, освещённый желтыми огнями, где он наконец-то впервые поцеловался с Эбби, не желая отрываться от ее нежных губ, к которым он так сильно мечтал прикоснуться. И вот, когда он был в шаге от счастья, на него свалилась огромная полоса неудач, коварная женщина по имени Рафаэль, которая одним словом, одной паршивой бумажкой разрушила то, что Томас так долго строил, словно башню из песка, постоянно крушащуюся от колыхания ветра.

Он уже не пытался встать с холодной земли, чтобы побежать за ней дальше, понимая, что это самый бесполезный поступок, ведь сейчас она не станет его слушать, считая его предателем и виновником в их отношениях, которые сегодня начали трещать по швам, словно какая-то тканевая игрушка, у которой вот-вот оторвётся рука или нога. Томас не смог уберечь ее, позаботиться о ней, как обещал это сделать ещё тогда, когда Эбби, безнадёжно рыдая, сидела привязанная толстыми веревками в квартире Ральфа Рочестера, всеми силами желающего покуситься на ее светлую жизнь. Он и в самом деле чувствовал себя предателем и лжецом, что напрасно давал обещания, от чего его желудок выворачивало наружу. Он впервые в жизни чувствовал презрение к самому себе, некую безнадежность и беспомощность, от которой ему не по силам избавиться в данный момент.

Он поднял голову высоко в небо, жадно глотая прохладный воздух, заполняя легкие долгожданным и желанным кислородом, прикрыл веки, которые немного отяжелели, словно на них был возложен тяжкий груз, откинулся снова на землю, полностью распластавшись на ней, словно на царской перине. В эту минуту он чувствовал успокоение и умиротворение, полностью овладевшем им, а душа словно отправилась в рай, почти покидая его тело.

Пару минут Томас лежал, никак не шевеля конечностями и громко, истерически смеясь, будто какой-то сумасшедший, только что сбежавший из клиники и ощутивший свободу. Он полностью обезумел, не совладал с собой, а прохожие с жалостью в глазах смотрели на него, что-то шепча себе под нос.

Скрип подъездной двери, что с характерным звуком распахнулась перед лицом какой-то старушки, не заставил Уилсона приоткрыть глаза, а громкий стук каблуков, что с каждой минутой приближались к нему, не побудил его насторожиться. Рафаэль легкой и деловитой походкой направилась к Уилсону, изящно откидывая светлые волосы назад, заставляя многих мужчин оборачиваться.

Она опустилась перед ним на колени, аккуратно кладя ладонь на его грудную клетку, ощущая сбившееся и неровное дыхание, страдальчески посмотрела на него, щёлкая пальцами перед его