Дымы, возникающие и пропадающие серо-сизые крылья, чёрные струи, темнота, странное ощущение распада тел на атомы. Но вот трещина осталась позади, и по глазам людей мазнуло горячим оранжевым светом. Горизонт распахнулся, стал виден постоянно меняющийся грандиозный ландшафт «локона Ампары» – не поверхность планеты, а бесконечный объём всевозможных плывущих взаимопроникающих структур, создающих удивительно красочные световые и геометрические эффекты. Больше всего поражали текущие в этом мире дымящиеся чёрные реки, накрытые «шубой» электрических молний.

– Ужас! – проговорила Ульяна с дрожью в голосе.

Матвейка снова проснулся, распахнул глазищи, начал вертеть головкой, разглядывая проплывающие мимо картины. Судя по всему, никакого страха он не испытывал, только интерес и любопытство.

Вдали показалось синее озеро, не меняющее очертаний по мере приближения к нему, единственная неизменная деталь среди всех изменчивых текучих ландшафтов.

– Здесь есть настоящие моря? – поинтересовался Самандар.

– Это не море, – отозвался Асат, – это Энфор, Лагерь Порядка, созданный очень давно одним из Архонтов, который останавливался здесь.

– Поподробней, пожалуйста.

– Подробней не могу, сообщаю лишь то, что заложено в моей памяти. Насколько мне известно, Лагерь был создан как форпост для проникновения в Абсолютное будущее Брахмана. Но смог ли Архонт осуществить свой замысел, я не знаю.

– Кем был этот Архонт? Аморфом, человеком, Предтечей?

– Одним из иерархов.

– Ну, это понятно, а конкретней?

– Я знаю только его имя – Матви.

– Оба-на! – проговорил Самандар. – Уж не Матвей ли Соболев?

– Вряд ли, – покачал головой Парамонов, озадаченный не меньше остальных. – Асат сказал – Лагерь создан очень давно, а Соболев ушёл в «розу» всего одиннадцать лет назад.

– Кто знает, что такое время и куда оно течёт? Как говорил один академик: из всех относительностей нет ничего относительнее времени. Тем более что Соболев свободно мог опуститься в прошлое на пару-тройку миллиардов лет и создать форпост.

– Странно…

– Что странно?

– Что Лагерь попадается на нашем пути именно в тот момент, когда мы нуждаемся в передышке.

– Случайность.

– Может быть.

Асат побежал, по щиколотку в огне и лаве, свернул, огибая дымящийся кратер.

– Вулкан? – указал на кратер Самандар. – Или метеорит?

– Откуда здесь метеориты? – засомневался Василий Никифорович.

– Это провал во времени, – пояснил Асат. – В прошлое. А вот те скалы с фонтанами – выбросы в будущее. Мы всё время идём по взаимодействующим временам.

– Понятно, – пробормотал Иван Терентьевич. – Без тебя мы бы и шагу не смогли ступить, не провалившись в другие измерения и времена. Как же ты ориентируешься в этом хаосе?

– В меня вложена система ориентации и вся география «розы», иначе я не смог бы сторожить её границы.

– А до «адовых миров» отсюда далеко?

– Один шаг.

Асат действительно сделал один широкий шаг и вышел к краю озера. Но синяя гладь на самом деле оказалась не водой, а стеклом. Или материалом, похожим на синее прозрачное стекло.

– Я почему-то был уверен, что это настоящее озеро, – разочарованно сказал Самандар.

– Зачем тебе озеро? – не понял Парамонов.

– Искупаться хочу, не люблю ходить потным и грязным.

– Потерпи немного.

– Так эта стеклянная плешь и есть Лагерь? – обратился Вахид Тожиевич к Асату. – Или его крыша?

– Лагерь создан из особо организованной субстанции, исключающей все виды энергетических процессов.

– Интересно, как же мы в таком случае сможем находиться внутри него? Ведь внутри нас идут те же самые энергетические процессы – химические, биохимические, электрические…

– Пока мы внутри тхабс-режима, нам ничто не грозит, – сказал Парамонов.

– Не беспокойтесь, людям в Лагере действительно ничто не грозит, – заверил всех Асат. – Здесь уже отдыхали земляне.

– Кто?! – в один голос воскликнули Василий Никифорович и Ульяна, подумав о Марии, жене Стаса.

– Человек по имени Юрий Венедиктович.

– Юрьев… – пробормотал Самандар. – Жив-таки наш кардинал, шатается по «розе» в поисках развлечений.

Четырёхрукий великан с пассажирами на ладони ступил на синюю поверхность «озера», и она тотчас же ожила, превратилась в самую настоящую – с виду – водяную гладь с барашками волн. Асат вошёл в эту «воду» по колено, по грудь, предупредил:

– Возможны неприятные ощущения.

– Потерпим, – буркнул Самандар.

Гигант погрузился в «воду» по плечи, окунулся с головой.

Вокруг людей прозрачной плёнкой обозначилась сфера тхабс-защиты. Синяя мгла сгустилась, стала фиолетовой, потом чёрной. Асат продолжал идти дальше, преодолевая вязкое сопротивление среды. Наконец тьма стала рассеиваться, и носильщик со своей живой ношей с тугим треском прорвались в пространство, свободное от синей субстанции.

Зал кубической формы, с закруглёнными углами, с квадратной дырой в полу и такой же дырой в потолке. Пол и потолок – синие, «стеклянные», а стены – из материала с жёлтыми, коричневыми и красными разводами, напоминающего агат.

– Здесь вы будете в безопасности, – сказал Асат, выпуская пассажиров на пол. – К отверстию в полу зала не подходите. Время существования данного объёма – около двенадцати земных часов.

– Это и есть Лагерь? – хмыкнул Самандар.

– Лагерем является вся данная локальная интрузия, то, что вы назвали озером. Я сформировал лишь объём пространства с параметрами близкими земным. Прошу прощения за отсутствие удобств.

– Я думал, это апартаменты создателя Лагеря.

– К сожалению, мне они недоступны.

– Ладно, спасибо и за это.

– Прощайте, земляне.

Четырёхрукий исполин повернулся и с треском разорвавшейся оболочки резинового шара вошёл в стену зала. Исчез.

Беглецы посмотрели друг на друга.

– Уюта тут никакого, – сказал Парамонов. – Может, напряжёмся и соорудим какую-нибудь мебель?

– Из чего?

– Сделал же Асат этот зал из «агата»? Значит, и мы сможем.

Василий Никифорович встретил усталый взгляд Ульяны, перестал колебаться:

– Попробуем.