Все посмотрели на него.

– В принципе, может быть, ты и прав с самооценкой, – сказал Вахид Тожиевич с подчёркнутой вежливостью. – Однако что имеется в виду конкретно?

– Надо было сразу попросить его доставить нас к инфарху, – ответил Иван Терентьевич. – Решили бы все проблемы.

– В таком случае все мы растяпы, – вздохнул Василий Никифорович. – Я тоже не подумал о таком целеполагании.

– Хороша компания, – хмыкнул Самандар. – На три головы – одна мысль, да и та, как всегда, приходит не вовремя.

– Можно подумать, эта мысль твоя.

– Не отрицаю, я тоже мыслю не всегда. Привык, знаете ли, к комфортным условиям работы.

– Как сказал один старый человек: иногда я мыслю, следовательно, иногда я существую.

Внезапно весь зал заходил ходуном, будто по нему, как по мячу, ударил гигант-футболист.

Беглецы взялись за руки, собираясь активировать тхабс-канал, и в этот момент одна из стен убежища выпятилась горбом, лопнула, в зал сквозь дыру влетела огромная птица, напоминающая четырехлапого орла.

– Прошу прощения за опоздание, – гулко возвестила птица, садясь на пол и складывая крылья. – Я был далеко.

– Мы сами готовы просить прощения, – расслабился Василий Никифорович, покосившись на захныкавшего малыша. – Всего две просьбы… или одна, если она выполнима.

– Слушаю.

– Сможешь отнести нас к инфарху или хотя бы указать координаты его резиденции?

Гигант-орёл склонил голову налево, посмотрел на людей одним янтарно-светящимся глазом, в котором на миг проявилось вполне человеческое чувство снисходительной иронии. Впрочем, Котову это могло и показаться.

– К сожалению, друзья, адрес резиденции инфарха мне неизвестен. Я получаю от него распоряжения через ментал.

– Очень жаль. Передай ему при следующем контакте, что мы хотели бы с ним встретиться.

– Непременно передам.

– И ещё одна просьба, последняя: ты знаешь Юрьева, он наш… приятель… а координаты его схрона тебе известны?

– Он мне их не давал, я с ним лично не встречался, но координаты его стройки мне известны.

– Какой стройки?

– По моим данным, он строит объект наподобие «локона Ампары».

– Зачем?

– Для соединения «лепестков розы» с разными временами.

– Странное намерение…

– Юрий Венедиктович всегда отличался умом и сообразительностью, – усмехнулся Самандар. – Да и амбиции у него будь здоров!

– Отнесёшь нас на его стройку?

– Садитесь. – Орёл подставил крыло.

Земляне с некоторым трудом взобрались на встопорщившееся перьями крыло, потом на шею птице, устроились между перьями.

Асат подпрыгнул и всем телом ударился о ставшую водной гладью стену зала, заставив седоков невольно зажмуриться.

Долгое время – по их ощущениям – летели в синем сумраке сквозь желеобразную субстанцию Лагеря, поднялись над озером, в мерцающий, вспыхивающий, расслаивающийся и взрывающийся мир «локона Ампары», после чего Асат наконец смог включить свой межконтинуальный «двигатель», и люди временно ослепли. В «колодце» тхабс-режима человеческие органы чувств не работали.

Через несколько долгих минут – опять же по внутренним ощущениям пассажиров – в глаза брызнул бледный лунный свет, и птица с седоками зависла в воздухе над удивительным ландшафтом, состоящим, казалось, из одних толстых и высоких белых стен с плоскими поверхностями. Больше всего этот ландшафт напоминал фундамент грандиозной стройки, каковым, наверное, и являлся, если принять во внимание слова Асата о том, что Юрьев затеял сотворить второй «локон Ампары».

Вдали, у самого горизонта, просияла золотом тонкая тростинка, не то антенна связи, не то шпиль башни.

Асат высадил пассажиров на одну из стен, взмыл в воздух.

– Мне пора возвращаться, дальше вы сами.

– Что это за антенна? – показал Самандар на золотистую тростинку.

– Я здесь никогда не был, – признался орёл, – но по моим ощущениям, это скорее всего замок господина Юрьева. Если он дома, он вас услышит. Прощайте, земляне, удачи вам на вашем пути.

Орёл замахал гигантскими крыльями, кругами пошёл в бледно-жёлтое, с перламутровым отливом небо планеты с двумя бледными планетными дисками (хотя, возможно, мир Юрьева планетой и не являлся), превратился в точку, исчез.

– Кого-то он мне напоминает, – пробормотал Парамонов, глядя вслед птице.

– Орла, – пожал плечами Юрьев, – разве нет?

– Нет, конкретного человека. Его речь…

– Это же мысленная речь.

– Всё равно его речь поразительно человечна. Такое впечатление, что он знает каждого из нас лично. А ведь Асат – всего лишь программа защиты границ «розы».

Василий Никифорович промолчал. Ему тоже изредка казалось, что речь Асата действительно напоминает речь знакомого всем Тараса Горшина, Графа, спутника Матвея Соболева, но, с другой стороны, Горшин, если бы захотел, мог бы встретиться с ними и в своём естественном облике, а не в образе гигантских существ.

– Потопаем пешком? – кивнул на далёкую башню Самандар. – Или позовём хозяина?

– Он должен был сам почувствовать, что у него гости.

– Молчит же.

– Придётся звать.

Однако Посвящённые не успели собраться с силами и вызвать Юрьева в мысленном диапазоне.

Совсем недалеко из воздуха проявилась ещё одна громадная птица, точнее, дракон с огнедышащей пастью и четырьмя длинными, суставчатыми, когтистыми лапами. Лишь на мгновение люди приняли эту тварь за вернувшегося Асата. Потом пришло понимание ситуации.

– Зверь Закона! – сдавленным голосом произнёс Парамонов. – Переходим в силу Эл!

Произошла почти мгновенная перестройка коллективных энергетических сфер небольшого эгрегора землян. Все они были воинами по опыту и складу ума и знали цену промедлению. Именно поэтому первый ментальный удар, нанесённый охотником за иерархами, был отражён, а второй они нанести ему не дали, ответив контратакой на уровне силы «божественного возмущения». И дракон-Зверь отлетел назад, распадаясь на несколько зыбких силуэтов, не успев защититься.

– Он слаб! – быстро сказал Самандар. – Можем добить!

– Он не слаб, – возразил Иван Терентьевич, – перед нами просто проекция Зверя, ослабленная законами местной реальности. Если