Несмотря на то что совсем скоро в капсуле снова стало тепло, Паулина уже спала в его объятиях.

* * *

Говорят, в сети есть все. Книги, статьи, самые странные и пугающие ролики, любая информация. Наверняка и в сети альянса была куча хлама, засоряющая информационное поле. И если в этой куче была статья «Самые странные пробуждения в истории», то мое точно вошло бы в первую пятерку.

Пахло чем-то сладким, словно кофе и сливочной помадкой. От запаха сразу захотелось есть, но еще больше захотелось поднять ногу и ка-а-ак дать в лоб ксенофилу. Остановил только инстинкт самосохранения. Фортем занимался моим шрамом, и если бы я дернулась, явно ничего хорошего бы не вышло.

Сначала хотела сделать вид, что все еще сплю, но быстро вспомнила, что этот гад как-то чувствует изменение пульса или дыхания.

– Могли бы разбудить, – пробормотала я. – И почему я сплю на вашей стороне постели?

– Потому что ночью мы занимались совершенно увлекательным делом. Воевали за одеяло.

– А что, климат-контроль сломался?

Вместо ответа я получила какой-то многозначительный хмык. А еще безмолвный приказ лежать и не дергаться. Я с трудом скосила глаза на живот, где остались несколько крохотных шрамов после операции. Сейчас они напоминали затянувшиеся неглубокие порезы, и я в очередной раз подивилась развитой галактической медицине.

– Я здорова? Можно не носить эту дурацкую повязку?

– Здорова, – ответил Фортем. – Пару раз кремом помажь, чтобы шрамы сошли.

– Каким кремом… Ай!

Я взвизгнула и чуть не подскочила – рептилоид щедро выдавил мне на обнаженный живот холодный… нет, просто ледяной бесцветный крем! По-моему, он состоял из мяты, зубной пасты и льда, потому что обжигал почище ледяной проруби.

– Холодно! – пропищала я, извиваясь в попытке спрятаться и уползти под одеяло.

Как бы не так! От Фортема еще никто не уползал. Словно издеваясь, он втирал крем в кожу. Медленно, наслаждаясь не то моими воплями, не то самим процессом. Нашел себе развлечение на утро, ничего не скажешь!

– Холодно тебе, принцесса? – Губы мужчины тронула улыбка.

Я пробурчала что-то невразумительное.

Холодно. И страшно. Атмосфера в капсуле неуловимо изменилась, воздух будто стал тяжелее, и я поняла, что пора сматываться. Сбежать отсюда, вырваться к толпе, оказаться на виду.

У меня вырвался короткий вздох, а Фортем вдруг наклонился и коснулся губами свежего шрама.

– Сейчас нажретесь крема, а до уборной на лифте ехать, – пробурчала я, но голос предательски дрогнул.

Прикосновение обжигающе горячих губ было совсем не похоже на те смутные образы из обучающих чипов. Оно было реальнее, всколыхнуло почти забытое воспоминание о той ночи, когда я порезалась о шипы.

– Может, нам и впрямь стоит пожениться? – задумчиво произнес Фортем. – Тогда можно будет зайти дальше…

– Идите вы… дальше вместе с Таяной!

Он дурачился – по крайней мере, мне так казалось. Но когда я попыталась сесть, мужчина с неожиданной силой остановил, и что-то внутри насторожилось, замерло, не решаясь идти против. Странно… обычно противостоять получалось легко.

Опасный путь, очень опасный и очень пугающий. Горячие губы, пальцы, выводящие на животе замысловатые узоры. Тяжелое дыхание, неожиданно разорвавшее тишину. Стук сердца… впрочем, он принадлежал уже мне.

Я на миг закрыла глаза, а когда снова открыла – губы вдруг оказались в опасной близости от губ Фортема.

– Плохая идея, – выдохнулая я.

– Очень, – согласился он.

Ближе… на несколько миллиметров, которых хватило, чтобы растаять. Черт… это сложнее, чем… все! Находиться рядом, на грани, почти невыносимо.

Губы встретились, а в камере вдруг погас свет. Не знаю, было это задумано Фортемом или очередная случайность на нашем пути, но сил оторваться друг от друга, чтобы выяснить, не было. Поцелуй, скрытый внезапной темнотой, из дразнящего перерос в какой-то сумасшедший. Я уже чувствовала нечто подобное, но те чувства заглушили время, сны и сомнения.

А сейчас сходила с ума, поддаваясь искушению, подчиняясь твердым горячим губам и тяжести мужского тела, пальцами сжав металлический рейлинг, вмонтированный в стену.

– Говорит капитан корабля Эр Фаргус, – раздалось из динамиков. – Мы входим в пояс астероидов. Вся энергия перенаправлена на защитные экраны. Ожидаемое время прохождения: один час семь минут. Приносим извинения за неудобства и рекомендуем не покидать каюты и капсулы. Пассажирам четвертого класса надлежит активировать защитные ремни.

– По-моему, – отрываясь от поцелуя и касаясь моих губ почти невесомо, произнес Фортем, – это намек. Темнота – друг молодежи.

– Вы уже не молодежь.

– А вот теперь я обиделся.

Но меня выпустили на свободу, и первый вдох полной грудью отозвался головокружением.

В капсуле не было даже аварийного освещения, царила кромешная тьма. Фортем достал из кармана куртки эмирт, и он слабо осветил помещение.

– Энергии совсем нет? – спросила я, втайне радуясь тому, что мое пылающее лицо сейчас скрыто.

– Только жизненно необходимая. В коридорах работают автономные лампы на аккумуляторах.

– А лифты?

– Тоже на запасе энергии. На час должно хватить. Не волнуйся, такое часто бывает. Астероидные скопления, космический мусор, какой-нибудь звездный ветер и еще миллион странных явлений глубокого космоса. Давай лучше позавтракаем.

– Как? – Я хмыкнула. – Если нет энергии, столовая не работает. И всем рекомендовали не выходить из капсул.

– Вот и радуйся, что я такой предусмотрительный.

Следующие несколько минут Фортем занимался реорганизацией жизненного пространства. Причем делал это с помощью банальной грубой силы. Из ниши в дверях капсулы достал столик, а из стен с грохотом вытащил две панели, похожие на спинки кресел. Они ими и оказались, к слову: спинки, чтобы можно было сесть на койке напротив небольшого столика.

– Прямо поезд на железной дороге, – хмыкнула я.

Тут же обнаружился и источник сладкого запаха. Свежие темно-красные булочки с белоснежной сладкой посыпкой были еще горячими. Горячий напиток на травах немного остыл, но специальные кружки уже подогревали его до нужной температуры.

Почти романтика…

Черт, пока я рассматривала завтрак, Фортем снова оказался слишком близко. Но на этот раз губы коснулись шеи. Горячие, сухие и едва осязаемые поцелуи отзывались внутри дрожью. Слишком чувствительная кожа и натянутые нервы превращали нехитрую ласку в настоящую пытку.

– Хватит, ну пожалуйста! – задыхаясь, простонала я.

– Тогда скажи, что я тебе нужен, и я остановлюсь.