включавшими когда-то территорию кантонов. Буйная рейнская и эльзасская знать Сигизмунда постоянно враждовала с городом Берном и его союзником Базелем. В 1468 году эта вражда переросла в войну, в которой, как обычно, победили швейцарцы. Тогда Сигизмунда заставили подписать мирное соглашение и выплатить компенсацию в размере 10.000 рейнских флоринов или отдать город Вальдсхут и прилегающие территории на правом берегу Рейна.

Смертельно униженный герцог Австрийский[105] обратился за поддержкой к королю Франции. В обмен на финансовую и военную поддержку Франции он предложил отдать в залог королю свои рейнские владения.

Своим ответом на это предложение, возможно, больше, чем любым другим актом своего правления, Людовик XI навязал событиям своего времени тот поворот, который он хотел видеть. В густом мраке будущего он мог различить лишь слабый проблеск. В ретроспективе истоки Троянской войны находились в яйце Леды, из которого появилась прекрасная Елена. Но за рамками мифа события человеческой истории становятся истоками только после того, как кто-то неустанно тащит их по скользким путям возможностей, интуитивно подчиняясь велению случая. В то время Людовик мог предвидеть только реакцию герцога Бургундского и возможные последствия этого. Это было все, что требовалось.

Людовик XI отправил восвояси посланника герцога Сигизмунда, и хотя последний отправлял послание за посланием с просьбой об встрече, он не только категорически отказал ему, но и сообщил швейцарцам, что решительно отверг предложения их старого врага. Он был уверен, что Сигизмунд Австрийский неизбежно должен обратиться за помощью к Великому герцогу Запада. С другой стороны, он знал, что Карл жаждал заполучить Эльзас как связующее звено между Бургундией и Нидерландами. Наконец, король небезосновательно считал, что оккупация герцогом Верхнего Рейна вызовет страх у бернцев, чьим амбициям она, безусловно, помешает.

Герцоги Австрии и Бургундии действовали так, как Людовик и предполагал. По Сент-Омерскому договору от 9 мая 1469 г. Карл взял Сигизмунда под свое покровительство, обязавшись оказать австрийцу помощь в случае нападения на него швейцарцев, и выплатил ему 50.000 флоринов с дополнительными 10.000 для выкупа Вальдсхута. Взамен он получил права Сигизмунда на "ландграфство Верхнего Эльзаса" и территорию на противоположном берегу Рейна. Сигизмунд сохранил за собой право обратного выкупа по той же цене плюс расходы Карла, которые могли оказаться весьма значительными, поскольку многие владения Сигизмунда уже были заложены, а герцог Бургундский намеревался их выкупить. Ландфогтом, верховным бальи, новоприобретенной территории, Карл назначил Петера фон Хагенбаха, твердолобого и амбициозного эльзасского дворянина, разделявшего предрассудки своего сословия против горожан и швейцарских "хамов". Вскоре он стал раздражать жителей новой бургундской провинции своим высокомерным поведением, а затем возмутил их введением налога на вино — дурного гроша (mauvais denier). Своими воинственными высказываниями Хагенбах наводил страх на могущественные города Нижнего Эльзаса, такие как Страсбург, и на других своих соседей — швейцарцев. Он даже грозился наложить руку на Базель и Кольмар и дошел до того, что хвастался, что разделает бернского медведя, чтобы сделать себе шубу.

В течение всех этих лет, несмотря на то, что у него были и другие заботы, Людовик XI заботился о поддержании хороших отношений со швейцарцами посредством частых посланий и посольств, а также 3.000 ливров, которые он тактично и своевременно раздал определенным влиятельным людям в Берне.

Такова была нестабильная политическая ситуация на Рейне и участие в ней короля Людовика в начале 1473 года.

III

В начале 1473 года вольные города Нижнего Эльзаса, встревоженные агрессией Петера фон Хагенбаха, объединились с Базелем в лигу взаимной защиты под названием Базельский союз. Через несколько недель швейцарские купцы, торговавшие на Рейне, были захвачены австрийскими дворянами. Кантоны, считавшие ответственным за это герцога Бургундского, являвшегося покровителем Сигизмунда и его вассалов, были в ярости и поспешили вступить в переговоры с Базельским союзом, чтобы обеспечить свою защиту. Они также отправили Николя де Дисбаха во Францию, чтобы сообщить, что Карл Бургундский занят набором войск в Ломбардии, цель которого еще не была известна, и попросить короля информировать их как друзей о развитии франко-бургундских отношений. Базельский союз пошел еще дальше: его делегаты предложили Людовику XI начать войну против Бургундии при условии, что он к ним присоединится. В этот момент король получил новые просьбы от Сигизмунда Австрийского. Потратив все деньги, которые выделил ему герцог Бургундский, Сигизмунд был разгневан тем, что Карл до сих пор не сделал ничего, чтобы покорить швейцарцев и теперь он мечтал только о том, чтобы вернуть себе свои земли. Поэтому он попросил короля Людовика одолжить ему деньги, необходимые для выкупа Эльзаса, в обмен на это он пообещал напасть на Бургундию, если Карл начнет войну с Францией.

Но Людовик XI не был готов отказаться от выбранной им роли, которая заключалась в том, чтобы благоприятствовать развитию политической ситуации, которую он помог создать, не неся за нее никакой ответственности. Кантонам он предложил, что сможет добиться от Сигизмунда признания их независимости от Габсбургов. Сигизмунду он предложил возможность выгодного примирения со швейцарцами и Базельским союзом. Последним он сказал, что Сигизмунд ищет деньги для выкупа Эльзаса (не упомянув, что думает предоставить их сам) подчеркивая тот факт, что, вернувшись под опеку слабого герцога Австрии, Эльзас больше не будет представлять угрозу для своих соседей. Наконец, чтобы объединить эти разрозненные элементы в однородный блок, Людовик XI заручился невольной помощью герцога Бургундского. Последний в то время трудился над завоеванием новых опорных пунктов в империи, на этот раз на нижнем Рейне, и король позаботился о том, чтобы не препятствовать его амбициям: чтобы Карлу нечего было опасаться со стороны Франции, в начале 1473 года Людовик продлил перемирие с Бургундией до 1 апреля 1474 года.

Подобно скальному выступу, рельеф которого обрабатывается ветровой эрозией, Карл Бургундский, Великий герцог Запада, на протяжении многих лет был глубоко изъеден бурными ветрами своих амбиций, неудач и иллюзий. Малейший успех он приписывал собственному гению, а когда ему приходилось признавать неудачу, он винил в ней неспособность и трусость своих подданных или происки врагов. Теперь он читал только исторические книги, большинство из которых были посвящены великим завоевателям древности, таким как Цезарь и Ганнибал, с чьими подвигами он намеревался сравняться, если не затмить. Карл выражал свое величие с пышностью, не уступающей отцовской, и с надменностью, которой никогда не было у Филиппа Доброго. Он не пытался скрыть свою неприязнь к фламандцам, которые роптали против налогов, которыми он их обложил. "Я бы предпочел, чтобы вы меня ненавидели, а не презирали", — сказал он им однажды. Он проявлял такое же отвращение к солдатам, которых получал из своих владений. Чтобы укрепить копья тяжелой кавалерии своей постоянной армии и отряды дворян, безропотно переносивших его