Ирен бросила на Пудинг внимательный взгляд:

– Правда? И… ты не можешь придумать другой причины, по которой он мог бы это делать?

– Нет. А что? Как вы думаете, чего он хочет?

– Ну… сейчас это, возможно, не так важно для нашего расследования, – проговорила Ирен, слегка улыбнувшись.

И затем Ирен рассказала ей о Таннере, о том, что он сообщил о кукле, и о надгробии 1872 года со свежими цветами.

– А потом Таннер спросил про Донни и о том, что с ним будет. Он назвал его «простофилей, которого сцапали». Это значит, он думает, что убийца не Донни, понимаешь? Что полиция арестовала его, просто желая закрыть дело…

– Вот как? Да, я думаю, вы правы! – Пудинг в волнении схватила руку Ирен в свои ладони, и та постаралась не обращать внимания, насколько они грязные. – Он наверняка знает о случившемся еще что-то. Полицейским придется поговорить с ним снова, прижав как следует к стенке и его, и сыновей. Понимаете, суперинтендант удовольствовался их алиби, забрал Донни, и все! Есть еще несколько дней до слушания дела. Еще не поздно, если поторопиться!

– Но если мистера Таннера арестуют, он сразу поймет, что донесла о нем я, – встревожилась Ирен.

– Сомневаюсь, – пожала плечами Пудинг. – Вы же сами сказали, что он был пьян.

– Да, но все-таки. Не хотелось бы попасть в список его врагов.

– Ирен, правда гораздо важнее. И в любом случае Таннер может угодить в тюрьму сам! Тогда его больше никому не придется бояться.

– Что ж, давай не будем забегать вперед. Но как насчет куклы? Разве с ней не связано чересчур много странного? Как думаешь, что она может значить? – спросила Ирен.

– Все, конечно, странно. В том числе и то, что вы сразу придали кукле такое значение. Ну, то есть немедленно догадались, как она важна, едва ее нашли, – проговорила Пудинг.

– Но я до сих пор не знаю почему, – осторожно возразила Ирен.

– И цветы на могиле… Верно, положил их туда он. Вы полагаете, там похоронена та девушка, Сара, жертва первого преступления?

– Год, во всяком случае, совпадает. Считаешь, нам стоит побольше разузнать об этом?

– Да, конечно. Надо найти запись в церковной книге, которую нужно взять у викария. Думаете, Таннер убил девушку и теперь его терзают муки совести? Он винит себя из-за убийства Алистера? И из-за ареста Донни? – страстно произнесла Пудинг.

Она сделала паузу, шепча себе под нос какие-то числа.

– По возрасту он подходит. В год смерти Сары он был совсем молодым парнем, но вполне мог ее убить!

– А теперь умерь пыл. Больше никаких обвинений без веских оснований, – велела Ирен, и Пудинг бросила на нее удивленный взгляд.

– Хорошо, но мы должны снова поговорить с полицией. Вам следует пойти к суперинтенданту Блэкману и все ему рассказать, Ирен, – проговорила девушка.

– Мне? А может, тебе? – спросила Ирен.

Блэкман казался ей чересчур холодным и трудным в общении человеком еще до того, как Пудинг обвинила ее в сговоре с целью убийства Алистера.

– Он должен услышать это от вас. Из первых уст, понимаете? И в любом случае… Мне кажется, он отнесется с недоверием ко всему, что бы я ни сказала. – Пудинг глубоко вздохнула и подтянула бриджи. – Он думает, что от меня одни неприятности. А кроме того, мне нужно поговорить с Таннером.

– Пудинг, нет! Оставь это полиции!

– Но он может исчезнуть, прежде чем полиция до него доберется. Он делал это и раньше, когда здесь происходила какая-то заваруха. Нет, мне нужно застать его врасплох, – произнесла Пудинг, немного смешавшись, и Ирен заметила, как сильно девушка нервничает.

– Мне действительно кажется, что это не очень хорошая идея. Просто… не торопись. Подожди, пока мы не узнаем что-нибудь еще… Почему бы тебе не пойти со мной на фабрику и не просмотреть там бумаги Алистера?

– Как, вы этого еще не сделали?

– У меня не было возможности. И я не хочу, чтобы Нэнси знала. Она бы этого не одобрила.

– Хорошо. Но сначала я сбегаю за Питом, чтобы он доставил вас к Блэкману.

Глаза суперинтенданта Блэкмана, спрятавшиеся за круглыми очками, оставались такими же темными и загадочными, какими их запомнила Ирен. Сказав несколько сухих слов приветствия, он усадил ее перед столом, вежливо предложил чаю, а затем сел, положив руки на подлокотники кресла, и устремил на нее внимательный взгляд, заставляя гостью чувствовать себя провинившейся школьницей. Возможно, дело было в том, что он никогда не улыбался и почти не моргал.

– Насколько я понимаю, у вас есть сведения, о которых вы хотели мне рассказать, – произнес он, не отрывая глаз от ее лица, и Ирен спросила себя, не думает ли он, будто она явилась к нему, желая в чем-то признаться.

Ирен откашлялась.

– Да. Мне кажется… Я думаю, мисс Картрайт нащупала какой-то след, связав убийство моего мужа с более ранним, случившимся в тысяча восемьсот семьдесят втором году, – произнесла она так спокойно, как только могла.

– Расследование смерти вашего мужа закрыто, миссис Хадли.

– Возможно, вы с этим поторопились, – отозвалась она.

Суперинтендант Блэкман продолжал молча смотреть на нее, однако Ирен показалось, что в его глазах зажегся едва заметный огонек заинтересованности. Он ничего не сказал, и потому она поспешила во всех подробностях описать случившееся на кладбище. За время ее монолога Блэкман ни разу не шевельнулся и не проронил ни слова. Ирен замолчала. И тогда он вдруг потянулся вперед и взял ручку.

– Это был мистер Таннер из коттеджа Соломенная Крыша, что на Джермайнской дороге в Слотерфорде? – спросил он.

– Именно. Вы должны знать его, да? Я думала, что полиция… – Ирен замолчала.

– Предположения, миссис Хадли, редко имеют хоть какое-то отношение к реальности. Насколько мне известно, по большей части репутация Таннеров основана на слухах и… чувстве вражды. Деревне нужны злодеи, козлы отпущения, если хотите.

Он снова окинул ее холодным, внимательным взглядом, и сердце Ирен учащенно забилось.

– Я пришла, только чтобы передать разговор, который, как мне кажется, имеет значение. Лишь по той причине… что он, наверное, важен….

– В самом деле, – откликнулся полицейский, делая какие-то пометки в блокноте. – Но возможно, Дональд Картрайт, если с него будут сняты подозрения, освободит от ответственности и кое-кого из своих знакомых?

– Когда человек невиновен, разве он не должен быть свободен?

– Никто в этом не сомневается. Однако пока я не вижу абсолютно никаких оснований полагать, что ваш протеже невиновен, миссис Хадли, – заявил Блэкман. – Расскажите-ка мне побольше об этой кукле, если можно. Где именно вы ее нашли и как мистер Таннер о ней узнал? – Ирен рассказала ему все как можно более подробно, и, когда она закончила, Блэкман все еще сидел неподвижно, оторвав перо от бумаги, и смотрел в пространство перед собой. Через некоторое время он взглянул на собеседницу и как будто немного удивился, обнаружив, что она все еще тут. – Вы желали бы рассказать еще что-нибудь, миссис Хадли? – спросил он.