— Я тоже люблю тебя, милорд, — ее удивительные голубые глаза сияли.

Руки графа поползли от ее совершенных плеч по гладкой длинной красивой спине, пока не сжали округлые ягодицы.

— Я так по тебе скучал, — прошептал он, наклонял голову и забирая теплым ртом в плен упругий сосок. Играя, язык обводил его вновь и вновь, пока граф не почувствовал, как Скай дрожит. Тогда медленно опустился на колени, язык мучительно долго добирался от груди к ее женскому естеству.

Скай вздрогнула:

— Ну пожалуйста!

Он поднял голову и взглянул на нее:

— Пожалуйста, что, Скай?

— Пожалуйста, — повторила она и, выскользнув из его рук, бросилась к кровати. Он погнался за ней и подмял под себя.

— Ты хочешь меня, моя распутная женушка? — спросил он. — Нет, нет, Скай, не отворачивайся. В том, что ты меня хочешь, нет ничего постыдного. Скажи мне, любимая! Скажи мне это!

— Да! Да! Да! — почти зарыдала она, и он наполнил ее всю, возбужденный ее красноречивыми глазами, которые сказали ему то, что она стеснялась выговорить вслух. Он был невероятно нежен, и нежность безмерно усилила ее страсть, которая, в свою очередь, сделала невыносимым его желание. Так они возбуждали друг друга, пока мир вокруг не взорвался осколками их любви.

Потом, когда они утомленно лежали, граф обнял Скай, начал гладить ей волосы и трепещущее тело.

— Любовь моя, — бормотал он, — вот мы и скрепили сделку, которую заключили перед архиепископом. Я люблю тебя, Скай. И буду всегда делать так, чтобы ты была счастлива. Клянусь тебе!

Она повернулась и посмотрела Джеффри в лицо:

— Твой ребенок уже зреет в моей утробе.

— Спасибо, дорогая, — ответил он.

Озадаченная тем, что он не удивлен, Скай поняла, что муж догадывался о ее секрете.

— Джеффри, ты знал? Поэтому и решил жениться на мне? — Муж увидел, как в ее глазах поднимается страх. — Я не сука, чтобы брать меня на развод! — гневно закричала она.

— Я и не знал до тех пор, пока не попросил твоей руки, — спокойно ответил он.

— Робби тебе сказал, — возмутилась она. — Треплется, как старая баба!

— Да, — согласился он. — Мне это сказал Робби. Тогда я был близок к тому, чтобы тебя задушить или избить до синяков. Ты самая упрямая ведьма из всех, каких я только встречал. Запомни, Скай Саутвуд! Ребенок, которого ты носишь под сердцем, и твой, и мой. И я его хочу. Ты не можешь мне этого запретить лишь из-за того, что твоя гордость заставляет тебя беспокоиться, как бы я не полюбил его больше тебя! Я полюблю ребенка. Но я никого и ничего не полюблю так, как я люблю тебя, Скай. Что бы ни пришлось сделать, чтобы снова заставить тебя выйти за меня замуж, я бы это сделал.

Ее поразила убежденность слов. Она не нашлась, что ответить. Он начал усмехаться и посмеивался до тех пор, пока спальня не наполнилась раскатами хохота.

— Ну вот, наконец-таки я тебя переговорил и ты онемела, слишком гордая, слишком красноречивая ирландка! Теперь, может быть, признаешь, что я главный в семье. Ручаюсь, до меня никому не удавалось сделать тебя такой бессловесной.

Сердитые слова замерли у нее на губах, когда она увидела в зеленоватых глазах Джеффри нежность и любовь.

— У меня отвратительный характер, — прошептала Скай.

— Да, это так, — серьезно согласился он.

— Я не терплю несправедливости.

— И я тоже. Хотя мир, в котором мы живем, далек от совершенства. Ты знаешь сама, идеального человека в нем не найти.

— Я не буду твоим имуществом, Джеффри. Слишком давно я сама распоряжаюсь собственной судьбой.

— Ты была такой же независимой и с Халидом эль Беем, дорогая? Не могу представить жену мусульманина, которой предоставляют такую свободу.

» Что за странный разговор получается у нас в брачную ночь, — думала Скай. — Я лежу в объятиях своего второго мужа и обсуждаю с ним достоинства первого «.

— Халид, — медленно произнесла она, — уважал мой ум. Именно он со своим секретарем научил меня, как вести дела и вкладывать деньги. Он шутил, что если с ним что-нибудь случится, я поражу всех, показав, как хорошо справляюсь с его делами.

Джеффри Саутвуд подивился словам жены. С момента знакомства со Скай он тщательно изучил репутацию Халида эль Бея. Из-за расстояния это оказалось непросто — Англия была так далеко от Алжира, но граф испытывал острый интерес к этому человеку, который вначале купил, а потом полюбил неизвестную женщину. То, что он обнаружил, удивило графа. Несмотря на дело, которым он занимался.

Халид эль Бей считался джентльменом. Его любили за честность, щедрую натуру и обаяние.

Разобраться с последней чертой его характера для Джеффри было особенно сложно. Для него всегда было безразличным, имеет ли его любовница других мужчин. Но Скай — дело другое: она его жена. Были ли у нее до него мужья? Это его беспокоило, и невольно он крепко ее сжал.

— Джеффри!

Губы графа грубо пронеслись от шеи к груди, оставив пылающий след.

— Ты сравниваешь меня с Халидом, Скай? — сердито спросил он.

Она тут же все поняла. Никогда раньше он не был уверен в женской любви.

— О, Джеффри, — прошептала она и обняла мужа. — Никакого сравнения быть не может. Халид останется Халидом, а ты есть ты. Я любила его таким, каким он был, а тебя люблю таким, каков ты есть. — И она нежно поцеловала его. — Я люблю тебя, милорд Саутвуд, но иногда ты ведешь себя глупо.

Но сейчас он себя глупым не чувствовал.

— Разве так мы должны проводить свою брачную ночь? — шутливо спросила Скай. — Раз мы закончили с моим покойным мужем, давай обсудим бесчисленных леди, украшавших твою постель.

— Мадам! — проревел он, изо всех сил стараясь не уронить достоинства, и тут же услышал сдавленный смех. — Ну и ведьма! — расхохотался он. — Интересно, кто-нибудь поверит, что молодожены в брачную ночь ведут такие разговоры? — И он покрыл ее лицо поцелуями. Скай счастливо рассмеялась, и Джеффри вторил ей.

— Мне не удастся долго скрывать мое положение, — задумчиво проговорила она, — а королева требует, чтобы я служила вместе с ее фрейлинами.

— Когда должен родиться ребенок, дорогая?

— Ранней осенью после сбора урожая.

— Ты чувствуешь себя нормально? — заботливо спросил он.

— Иногда по вечерам меня мутит. Особенно от запаха жареного мяса. Но сегодня, слава Богу, все обошлось.

— Тебе как можно скорее нужно ехать в Девон. Месяц твое положение не будет заметно, а потом ты уедешь.

— Лучше выехать через два или три месяца. Признать беременность меньше чем через два месяца после свадьбы, — значит навлечь на себя гнев королевы. Она женщина строгих правил, Джеффри. Кроме того, переезд для меня тогда окажется более безопасным. Месяц мы можем не появляться при дворе — не лишит же нас королева медового месяца. А когда мы вернемся на королевскую службу, я притворюсь, что падаю в обморок. Тогда все поздравят тебя с намечающимся прибавлением семейства задолго до того, как мы сделаем свое счастливое объявление. Тогда, если ты пожелаешь сопровождать меня в Девон, тебе это разрешат, и никто не будет обижен..