— Нет, — неохотно подтвердил Голыбин. Из всей троицы он был самым осведомленным. — Сведения о противнике крайне скудные.

— Точно. К тому же самые крепкие, боеспособные отряды можно использовать в качестве диверсионных групп. Заминировать дорогу, устроить засаду на колонну врага, обстрелять, потом уйти. Совершить налет на тыловое подразделение… Простор для творчества большой.

Прапорщик распрямился, отошел от стола. Услышанное явно произвело на него впечатление, и он пока не знал, как к этому относиться. Ведь предложения выдвигал гражданский. Хоть и рекомендованный начальником управления как человек, который что-то понимает в военном деле. С другой стороны, этот гражданский знал, о чем говорил. Но откуда он мог знать? Разве что раньше был военным?.. В общем, Щедров был в некоторой растерянности.

— Не знаю… Как решит командование. Мы переподчинены коменданту города. Задачи ставит он. Кстати, это его идея о проведении спасательных работ.

Коменданта я немного знал. Неплохой человек, знающий офицер. Но он был призван в армию из запаса, куда ушел еще лет десять назад, став инженером. Потому и застрял в чине майора, хотя ему перевалило за сорок. И служил раньше в пехоте, командовал ротой. О специальных методиках ведения боевых действий знает мало. Наладить оборону города сможет, а вот додуматься до разведки и диверсий в тылу врага — вряд ли.

— Конечно, решения принимает комендант, — согласился я. — Но он не столько армейский командир, сколько полугражданский руководитель. Гарнизоном на самом деле командует его заместитель.

Я заметил удивленный взгляд Голыбина. Тот явно не ожидал от меня такой осведомленности и таких комментариев. Хотя сам же когда-то и рассказывал об этом.

— Да, сложный вопрос… — Прапорщик озадаченно потер лоб. — С одной стороны, хорошая идея — вести разведку в тылу врага. И бить его по возможности. Но…

Он вздохнул, скрестил руки на груди и задумчиво посмотрел на карту.

— Я попробую предложить этот вариант коменданту. Окончательное решение за ним. Но если он идею поддержит, у нас будет другая задача. Мы-то готовились к конкретной работе. Видимо, теперь встанем в оборону.

Я несколько мгновений смотрел на него, прикидывая, говорить ли. Потом подумал, что хуже уже не будет. И так засветил себя по полной программе.

— Хотите еще одну идею, господин прапорщик?

— Давайте.

— Ваше участие может существенно повлиять на ход дела только в одном случае — если вы займете оборону именно там, где противник будет проводить наступление. Иначе выйдет как…

«Раньше», — хотел сказать я, но вовремя остановился. И в который раз напомнил себе, что это другой мир. И тех событий, что произошли в нашем, здесь не было. Не было сорок первого и сорок второго годов, не было беспомощного метания не только частей, но и целых соединений с места на место, не было слепого брожения и рывков на пределе сил, с потерей техники, оружия, людей.

Откуда местным знать, что такое прорыв обороны, обход противником позиций и окружение. Откуда им взять опыт, если Германия ни шагу не ступила на землю Русинии?..

— … Словом, выйдет плохо. Каганат ударит в другом месте, проломит оборону и пойдет дальше. А вы так и будете сидеть на месте. Либо сниметесь с опозданием. Каганат ведь наверняка проводит сейчас активную разведку переднего края обороны. Причем не только на западном, но и на южном и восточном направлениях. Скорее всего на окраине города уже шастают разведчики противника. Думаю, они не только знают о вашем приезде, но и приблизительно сосчитали количество техники. Конечно, они проследят за тем, где вы займете позиции, и сделают все, чтобы не ударить вам в лоб.

Министерский чин недоверчиво покачал головой, выражая сомнение в моих словах. Мол, заливает водитель. Но прапорщик и Голыбин слушали внимательно. Такой сценарий казался им вполне правдоподобным.

— И что же делать? — спросил Щедров.

— Не знаю, как поступит комендант, но я бы…

— Да-да.

— Разделил ваш отряд на две части. На две группы. Каждой придал бы артиллерию, зенитные средства, гранатометчиков. Одну группу нацелил на Западное направление, вторую — на Южное и Восточное. Поставил бы их в тылу, километрах в пяти — семи позади передовых позиций. Таким образом, вы бы имели две маневренные группы, способные усилить оборону там, где она трещит. Причем усилить в краткие сроки. Потому что семь-восемь километров группа проскочит за считанные минуты.

— Почему семь-восемь? — не понял прапорщик.

— Потому. — Я подошел к карте, взял указку. — Смотрите, вот западный фас обороны. Его протяженность немногим менее десяти километров. Войска держат не более четырех километров. Хотя держат скорее символически. В строю, насколько я помню, около трехсот человек. А теперь найдите центральную точку в этой дуге. Нашли? Отступите от нее километров на пять ближе к городу. Сделали? Вот. Это место первой маневренной группы. От нее к любому участку фронта всего шесть — восемь кэмэ.

Прапорщик кивнул, не отводя взгляда от карты.

— Действительно.

— Вот. Приблизительно та же ситуация на другом участке. Кстати, ваши группы помимо функций качественного усиления обороны могут прикрывать пустые участки. Для этого можно выделить бронетранспортеры.

Голыбин и его гости с минуту смотрели на карту, осмысливая предложения. Потом дружно посмотрели на меня.

— Я доложу эти предложения коменданту, — сказал прапорщик. — И буду настаивать именно на этом варианте.

— Идея хорошая, — подхватил Голыбин. — Но остается другой вопрос. Как быть с гарнизонами? Смогут ли они перейти на партизанские методы? Может, все-таки имеет смысл вывести их из окружения? Это, кстати, не только мое мнение, но и военного руководства города. Они-то знают своих людей лучше нас.

— Это уж точно. Но пусть сначала господин прапорщик доведет новый план до коменданта, а тот рассмотрит его и примет окончательное решение.

— Согласен, — отозвался Щедров. — Я выезжаю к коменданту немедленно.

Прапорщик нацепил кепку, козырнул нам и пошел к выходу. Когда за ним закрылась дверь, Голыбин предложил представителю министерства:

— Как видите, ситуация на магистрали в первую очередь зависит от того, что произойдет в ближайшие сутки на новом фронте. Поэтому проверять ход строительных работ сейчас нет смысла.

Калатомин кивнул:

— Да. Вижу, я приехал не вовремя. Жаль. Мы радовались, что строительство идет быстрыми темпами. А тут этот каганат!.. С вашего позволения, Степан Андреевич, я побуду в управлении до вечера. Проверю документацию, поговорю с людьми, тем более они пока не при деле. А потом уж поеду. Перед отъездом загляну.

— Конечно, Руслан Евгеньевич. Буду рад.

Подождав, пока гость выйдет, Голыбин жестом предложил мне сесть к столу. Сам сел в кресло, выложил руки на стол и тяжело вздохнул.