Наконец Блейк снова посмотрел на Энни:

— Ты будешь по мне скучать?

Она печально улыбнулась:

— Я буду скучать по тем Блейку и Энни, какими мы когда-то были, я уже скучаю. И по тем Блейку и Энни, какими мы могли бы стать.

Его глаза наполнились слезами.

— Энни, я тебя люблю.

— Блейк, я всегда буду любить того юношу, в которого когда-то влюбилась. Всегда!

Энни подошла к нему, приподнялась на цыпочки и поцеловала в щеку. Это был нежный, сердечный поцелуй, так они не целовались много лет. В этом поцелуе не было сексуального подтекста. Он был тем, чем должен быть поцелуй, выражением чистой эмоции, а они так легко упустили это в своей совместной жизни. Энни даже не могла вспомнить, когда поцелуи стали для них чем-то формальным и несущественным. Может быть, если бы они целовались так каждый день, они бы не пришли к тому, к чему пришли, не стояли бы здесь, в Стэнфордском кампусе, прощаясь с отношениями, которые должны были длиться всю жизнь.

Наконец Блейк отстранился. Он выглядел потерянным.

— Кажется, я провалился с треском.

— Блейк, у тебя еще есть шанс. У таких мужчин, как ты, он всегда есть. Ты красивый и богатый, да женщины просто в очередь выстроятся, чтобы дать тебе второй шанс. А уж как ты этот шанс используешь, зависит от тебя.

Он провел рукой по волосам и отвел взгляд.

— Черт, Энни, мы оба знаем, что я и его испорчу.

Она рассмеялась:

— Возможно.

Долгую минуту они просто смотрели друг на друга, и в это время Энни видела взлет и падение их любви: яркое, сияющее начало много лет назад, и постепенное, по одной одинокой ночи раз за разом, ее разрушение с годами. Наконец Блейк посмотрел на часы:

— Мне пора, мой самолет улетает в шесть. — Он наклонился к коляске и последний раз быстро коснулся губами лба Кэйти. Потом выпрямился и улыбнулся Энни: — Черт, это трудно…

Она обняла его в последний раз и медленно отстранилась.

— Желаю благополучного полета.

Блейк кивнул, направился к машине и уехал. Энни стояла и смотрела ему вслед, пока автомобиль не скрылся из виду. Она ожидала, что момент расставания будет для нее мучительным, но вместо тяжести и разочарования она испытала воодушевление. На прошлой неделе она сделала то, что, как она думала раньше, не сможет сделать никогда в жизни — совершила путешествие в одиночку. Просто для развлечения. Она на один день поручила Кэйти Терри, вручив подруге два листа инструкций и запас сцеженного грудного молока, села за руль и поехала. Еще даже не поняв толком, что она делает, она оказалась на границе с Мексикой. Когда старенький красный автобус подъехал к остановке, ей на мгновение стало страшно, но она не поддалась страху. Вместе с другими туристами она села в автобус и поехала в Мексику. Одна!

Это был удивительный день, волшебный. Она бродила по шумным, переполненным людьми улицам, покупала в уличных киосках чуррос. Когда пришло время обедать, она нашла место в каком-то ресторане и ела какую-то неизвестную еду, наслаждаясь каждым кусочком. А когда стало темнеть, и на улицах вспыхнули неоновые огни, Энни поняла, почему она всегда боялась путешествовать в одиночку. Такое путешествие каким-то образом меняет человека, но ведь в этом и смысл, не так ли? Поехать в какое-то место, разительно отличающееся от того, где ты живешь, и узнать о себе, что ты способна поторговаться на чужом языке за какую-то нелепую безделушку, а потом прижимать ее к сердцу, потому что в ней содержится какая-то часть твоей собственной сущности. Каждое сэкономленное песо каким-то образом стало для нее подтверждением того, как далеко она продвинулась. И когда ночью она вернулась домой и устало поднималась вверх по лестнице, а потом устраивалась в своей большой кровати рядом с недовольной дочкой, она поняла, что наконец в возрасте сорока лет начала самостоятельную жизнь.

— Ну, Кэйти Сара, поехали.

Она взяла на руки задремавшую малышку и усадила ее в детское автомобильное кресло, установленное на заднем сиденье «кадиллака». Потом бросила на переднее сиденье объемистую раскладную сумку для пеленания, села за руль и завела машину. Даже не успев отъехать, она включила радио и нашла свою любимую радиостанцию. Подпевая Мику Джаггеру, она выехала на шоссе и разогнала машину до семидесяти миль в час.

А что ты теперь будешь делать?

У нее еще оставались дела в Южной Калифорнии на несколько месяцев. Нужно было закрывать и продавать дом, упаковывать вещи, решать, где она хочет жить и чем станет заниматься. Необходимости работать, конечно, не было, но Энни не хотела снова попадать в ловушку под названием «жизнь как досуг». Она нуждалась в работе.

Энни снова подумала о книжном магазине в Мистике. Начальный капитал для того, чтобы попытаться, у нее был. А на втором этаже того викторианского дома на Мейн-стрит достаточно места, чтобы там жить. Они с Кэйти могут там поселиться, только они вдвоем, и им будет очень удобно.

Мистик.

Ник. Иззи. Отец.

Любовь ее была острой, как осколок стекла. Иногда среди ночи она искала в постели Ника, но его не было, и она просыпалась. В такие минуты она тосковала по нему так сильно, что чувствовала боль в груди. Энни уже решила, что снова поедет к нему, когда приведет в порядок собственную жизнь. В последние недели она думала об этом непрестанно. Она купит кабриолет и помчится по Сто первому шоссе вдоль диких пляжей, и ветер будет трепать ее волосы. Она будет слушать музыку и петь во все горло — наконец она вольна делать то, что ей нравится. Она будет ехать, когда солнце стоит высоко в небе, и будет продолжать путь, когда на темнеющем небе начнут зажигаться звезды… Она объявится без предупреждения и будет надеяться, что еще не слишком поздно.

Когда она поедет к нему, будет весна. Это случится в ту волшебную неделю, когда в воздухе ощутимы перемены, когда все пахнет свежестью и новизной.

Однажды она появится на его веранде в ярко-желтой клеенчатой шляпе, почти закрывающей лицо. Она не сразу поднесет руку к звонку, воспоминания будут слишком сильны, и ей захочется хоть на короткое мгновение на них задержаться. У нее на руках будет Кэйти, к тому времени она, может быть, уже научится ходить. На ней будет пушистый голубой комбинезончик, купленный специально для Мистика. И когда Ник откроет дверь, она скажет ему, что все эти долгие месяцы, что они были не вместе, она падала и падала, и рядом не было никого, чтобы ее подхватить.

Впереди дорога выходила на широкую автостраду. На фоне серо-стального неба выделялись зеленые дорожные знаки. Вариантов было два: I-5 Юг и I-5 Север.

Нет!

То, о чем она подумала, — это просто безумие. Она еще не готова. У нее миллион обязательств в Калифорнии, а в сумке нет даже зубной щетки.

В Мистике сейчас зима, там холодно, сыро и серо, а она одета для теплой погоды.

Юг — это значит Лос-Анджелес и красивый белый дом у моря, хранящий застывшие остатки ее прежней жизни.