вот по щитам пошли первые трещины, свидетели их скорого падения. Стражи стаи Ралнора не стали поддерживать их долго, слишком много уходило сил, ровно столько, чтобы бойцы успели вооружиться.

Лиранта не отставала от остальных, она рубила и колола, подбирала мечи и топоры убитых и раненых и передавала воинам в задних рядах. Когда щит начал разрушаться, сильная рука схватила ее за ворот и утянула назад. В безмерном возмущении она обернулась и увидела сосредоточенное лицо Ксая. Почему-то она была уверена, что это Ксай, а не Рони.

– Ты чего? – выпалила она.

– Ребята Ралнора справятся, а нам нужно вернуть наше оружие. Нельзя оставлять тут сильверит. И руны призыва нужно стереть, – очень спокойно сказал он.

На несколько секунд Лира оторопела, настолько нетипично это решение было для прежнего Ксая – слишком решительное и авантюрное. Но ослушаться его она не посмела, даже не подумала о такой возможности, лишь порадовалась, что успела разведать не только жилую часть лагеря в ожидании темноты.

– Идем, – кивнула Лиранта. – Нам туда.

Драка шла у стен арены. Расстояние почти не заглушало звона металла, шипения заклинаний и криков боли и приказов, от чего их вылазка казалась ей несколько ирреальной. Лира провела Ксая к воротам, сейчас открытым и без всякой охраны. Руны под опилками арены ощущались вязкой тяжестью для чувствительных к магии эльери. Их бег замедлился, когда они проходили под трибунами. На границе круга они остановились и вгляделись в его опасную темноту. Магическим зрением Лира видела пока еще тонкие, подобные голодным пиявкам знаки. Кровь бойцов должна была напитать их, они бы раздулись и лопнули, открыли бы врата для генерала демонов. Теперь этому не суждено произойти. Только как Ксай собрался их уничтожить? С вопросом в глазах Лиранта повернулась к нему.

– Жаль у нас с собой нет инструментов, – усмехнулся он и взял ее руку. – Придется петь. Знаешь «Гимн жизни»?

– Да, – удивилась Лира. – Но…

– Звуком мы разрушим плетение рун быстрее, чем будем бегать по полю и скрести клинками, – пояснил Ксай. – Ну давай, думаю, припева нам хватит.

И он запел, вплетая магию в музыку слов. Торжественный мотив, полный радости, воспевал красоту бытия. От самой мелодии начинало быстрее биться сердце, становилось легче дышать. На губах сама собой появилась улыбка. Лиранта подхватила мелодию, добавила к слегка хрипловатому баритону Ксая свой высокий голос. Магия, вплетенная в гимн, понеслась над небольшой ареной, рассчитанной максимум на два десятка бойцов, опустилась к полу, разметала опилки и коснулась рун, впилась в них, но руны не собирались так просто уступать. Эльери усилили напор, гимн зазвучал громче, торжественнее. Магия начала уничтожать руны. Лира видела, как они иссушаются и трескаются. И с еще большим вдохновением продолжила петь, не замечая, как магия покидает и без того измотанное за долгий день тело.

Они повторили припев дважды и замолчали. Теперь лишь тонкие борозды в камне пола напоминали о могущественном заклинании демонов. И только сейчас, когда эмоции сошли на нет, Лиранта поняла, как много сил вложила в гимн. Она покачнулась.

– Ты когда высохнуть успела? – Ксай чудом успел ее подхватить.

– Ключ добывала, – слабым голосом ответила Лира.

– Предупреждать надо. Идем за оружием, – проворчал Ксай и потянул ее к стойкам. – Отдохни, пока я собираю тут все.

– Ага… – виновато пискнула Лиранта и прислонилась к стене, садиться на пол, где все еще оставались обрывки заклинания, она побрезговала.

А Ксай деловито выискивал и складывал на свою куртку мечи и сабли из сильверита. Клинки агатаров из зеленоватого эмеральдита он тоже забрал. А вот оружие работы местных мастеров оставил здесь – свое бы унести.

– Прости, – буркнула Лиранта, чувствуя свою беспомощность и бесполезность. – Я должна была предупредить.

– Ничего, главное мы сделали. А тут… если возьмешь хотя бы пару сабель, уже поможешь, – подмигнул Ксай и передал два клинка.

Да как у него сил хватает еще и ее ободрять, она же виновата, а он тоже устал! А еще ему должно быть холодно без меховой куртки. Лиранта приняла оружие. Действительно легкие сабли, хотя сейчас они показались пудовыми. Но она и виду не подала, нет уж, она справится, она сильная, не подведет его.

Ксай же скатал куртку с остальными клинками и поднял. Лира видела, как у него вздулись жилы на шее, напряглись мышцы под тканью серой рубашки. Только сейчас она поняла, что он переоделся. Но все вопросы о том, что с ним произошло с момента нападения, она оставила на потом.

Когда они вернулись, недавние пленники уже добивали последних сектантов, не желая оставлять в живых никого, даже женщин.

– Закончили? Тогда уходим. Выяснять отношения будем в другом месте, – спокойно заявил Ксай. Странно, никто и не подумал возражать.

Ралнор и его эльери разобрали оружие, агатары с опаской взяли свое. Княжич оделся и первым пошел прочь из лагеря.

Глава 31

С некоторым недоумением наблюдал Ханиф все вокруг. Он не совсем понимал, как так произошло – всего несколько часов назад он общался с растерянным юношей, теперь же на заре нового дня видит уверенного в себе мужчину, что отдает приказы опытным воинам, а они и не помышляют его ослушаться. И Эдриг не смог, когда они составляли план, хотя у него явно был свой. А сам он? Да, Лис внес несколько поправок в тот раз и сейчас думал предложить своим отправиться домой другим путем, но решил, что компания эльери для него будет пока безопаснее, пусть они и противники. Так с чего такое преображение? Дракон упоминал разделение создания… в нем дело?

В любом случае, Тамоа провалила это задание. Им теперь никак не добраться до княжича. Провалила и уничтожила его хирд – бездарно уничтожила. Может, она просто не умеет сражаться честно? Он не будет уподобляться ей и все сделает по закону. Ханиф не хотел этого, но ему оставили слишком скудный выбор – наверх или прочь.

Лишь один момент во всей этой истории с попыткой убить княжича Ксайрона Фаронара принес удовлетворение – дракон не получил желаемого. Лис все еще не до конца понимал истинной цели его путешествия с хирдом, но кислый вид Эдрига говорил о неудаче. С союзниками надо играть честно, если нет, не удивляйся, что они отвернутся от тебя, искренне считал Ханиф.

С такими мыслями он шел следом