— Мне не надо, — загадочно улыбнулся японец.

— С оружием всегда спокойней, — не согласился Александр, продолжая попытки всучить ствол.

Японец быстро стрельнул глазами в удаляющиеся спины. Убедившись, что его не слышат, опять поглядел на Погребняка с улыбкой.

— Мне не надо, — повторил он тихо. — Помнишь, я рассказывал тебе про них? Про девочку, женщину и…

— Помню, — кивнул Александр.

— Они приходили ко мне. Сегодня. Пока все спали. Трое сразу. Они сказали, что сегодня последний день. А если это мой последний день и я умру, то зачем мне оружие.

Мацуме еще раз улыбнулся. Открыто, обезоруживающе, и зашагал, догоняя брата, капитана и Баркера.

Погребняк чертыхнулся и потрусил следом. Только спятившего японца сейчас не хватало. Пока Мацуме контролировал свое безумие и не делился им даже с родным братом, все было терпимо. Главное, чтобы безумие не взяло его под контроль. Впрочем, японец спокоен, это уже хорошо.

Из замка они вышли в другом месте. Не там, где заходил Александр. Снаружи, однако, было все то же самое: кровавые сумерки, влажный ветер.

Александр вдохнул полной грудью. Четверо, что бежали впереди, смотрели теперь на него. Погребняк бросил взгляд на браслет с датчиками, сориентировался, кивнул в сторону:

— Туда.

— А что там?

— Фургон. И немец, который все здесь знает. Если, конечно, удастся привести его в чувства.

Баркер отступил в сторону, пропуская Александра вперед: веди, мол. Сам, как отметил Погребняк, занял место в арьергарде.

Замок высился мрачной готической громадой, отбрасывал огромные зубчатые тени.

На этот раз Александр не прятался, не старался слиться со стеной, нырнуть в тень. Зачем? Стрелять по ним не станут. Во-первых, они нужны живыми, во-вторых, те, кто мог стрелять, сейчас крайне заняты.

Стена изгибалась. Погребняк завернул за угол и сориентировался окончательно. Здесь некоторое время назад он входил внутрь через неприметную дверь.

Дверь была притворена. Вокруг никого. Александр оглянулся — все ли на месте, — прибавил шагу. То ли шел шустрее, то ли дорога была уже знакомая, но возникло ощущение, что до фургона добрались быстро.

Фургон стоял на прежнем месте. Но двигатель оказался заглушен, и немца в кузове не обнаружилось. Не было его и поблизости. Александр заглянул в кабину и выругался.

— Что не так? — поинтересовался подоспевший Игорь.

— Все не так, — сердито ответил Погребняк. — Немец смылся. И ключи от зажигания прихватил. Сволочь. Надо было его посильнее башкой приложить. Теперь мы без транспорта и без проводника.

— Зато при оружии, — оптимистично заметил Баркер.

— Разреши, — подошел ближе Мацуме и полез в кабину.

Александр отступил в сторону, давая место. Маленький японец юркнул под руль, насвистывая, принялся что-то ощупывать. Через полминуты к ногам Погребняка шлепнулась заглушка. А еще через десять секунд из кабины послышалось меланхоличное:

— Скажи: «дрын-дын-дын».

— Что? — не понял Александр.

— Дрын-дын, — глупо повторил Кларк за плечом, не то выполняя просьбу бортинженера, не то отвечая на вопрос Погребняка.

Мотор фургона фыркнул и заработал громко, но ровно. Мацуме вылез из кабины с довольной улыбкой.

— Поехали?

— Как ты это сделал? — удивился Александр.

— Главное, не забыть сказать волшебное слово: «дрын-дын-дын», — улыбнулся японец. — Принцип работы знакомый. Решения, правда, отличаются. Поковыряться бы.

— Не до того, — отрезал Богданов. — Поехали.

Александр кивнул и сел за руль. Капитан плюхнулся на сидение рядом, где еще недавно сидел Гюнтер. Баркер с японцами полезли в кузов.

Погребняк обернулся, передал назад винтовку.

— Возьми. За рулем она мне точно ни к чему.

Мацуме поглядел с немым укором, но спорить не стал и на этот раз оружие все же принял.

Александр вдавил педаль. Фургон тронулся, мотор заурчал громче.

Богданов задумчиво разглядывал кровавые сопли, размазанные и присохшие к стеклу прямо перед его носом.

— Оружие не убирайте, — посоветовал Александр.

— Чего вы боитесь? — насторожился капитан.

— Не боюсь, но опасаюсь. Немец сбежал. И вряд ли он станет просто бегать вокруг замка. Значит, на выезде уже знают. И нас ждут.

— А если ваш немец побежал в замок, а не на ворота.

— Мой немец в замок побежать не мог, — отрезал Погребняк. — Ему туда ходить не положено.

Богданов фыркнул: мол, ерунда какая-то. В такой ситуации на «положено», «не положено» не ровняются. Александру тоже хотелось бы так думать, но общение с немцем наводило на другие мысли.

Фургон повернул раз, другой. Впереди появились ворота. Рядом засуетились люди в форме. Гюнтера видно не было, но Александр успел отметить и запертые створки ворот, и оружие взятое наизготовку. Их ждали.

Александр вдавил газ до упора. Богданова мотнуло, едва не размазав мордой по тому месту, где только-только засохла кровь Гюнтера.

— Держись, капитан, — проорал Погребняк, перекрикивая взревевший двигатель.

Повторять не пришлось. Игорь все понял. Развернулся вполоборота, закричал:

— Пригнитесь, Кларк!

Услышал Баркер или нет, Александр уже не обратил внимания. Двигатель ревел на пределе возможностей. Фургон разгонялся, целя прямо на ворота. Только бы не развалилась фермерская колымага.

Створки и пост стремительно приближались. Немцы впереди, чуя неладное, засуетились. Прыснули врассыпную. Защелкали первые выстрелы.

Богданов сидел, вцепившись в винтовку, с интересом наблюдая за происходящим. Лопух, они ведь стреляют не для проформы, а на поражение.

Погребняк выбросил в сторону руку. Пальцы вцепились в ворот капитана, Александр дернул вперед и вниз.

— Ложись! — прорычал он, хотя лечь здесь было невозможно, только наклониться.

Пригнулся сам. Вовремя!

В стекло ударило свинцом. Брызнули осколки, посыпались на затылок колким дождем. Александр выругался, попытался выпрямиться, не успел.

Фургон с силой вмазался в ворота. Опасения оказались напрасными: железо машины было довольно крепким.

Створки ворот разлетелись в стороны, удержавшись на петлях, но выгнувшись искореженным железом. От удара тряхнуло так, что Погребняк прикусил язык, а из головы на какое-то время вылетели все мысли.

Осознание происходящего пришло спустя несколько секунд.

Фургон несся через мост, сзади болтались изуродованные створки ворот, и бессмысленно грохотали выстрелы.