Рао почти ничего не видела из-за заляпавшей забрало крови. Еле различив Хокинса, она атаковала. Впервые в жизни астробиолог не думала о том, что делает. Она просто… просто… Ей вдруг остро захотелось снять шлем. Она попыталась его открутить, но тот не сдвинулся – пока она не вспомнила про две защелки. Тогда шлем отвинтился легко, щелкнул и отделился. Рао стащила его в головы и отбросила в сторону, внезапно ужаснувшись виду крови. Она упала на колени – и содрогнулась от позывов рвоты. Желудок у нее был пуст, так что она какое-то время давилась сухим кашлем. Что она наделала, что она… только что…

Астробиолог вытерла лицо и губы тканевым покрытием рукава. На нем было еще и зеркало. Она осторожно его подняла – словно взгляд на собственное лицо мог убить ее. Как будто она уже умерла, но должна в этом убедиться. Отражение в тусклом блеске зеркальца оказалось не столь пугающим. На щеке обнаружилась борозда – пуля скользнула вдоль скулы. Рао осторожно ощупала рану и обнаружила, что та хоть и выглядит довольно неприятно, но неглубока. Даже нервные окончания, похоже, не задеты.

Хокинс выстрелил ей прямо в лицо. Он… был метким стрелком – и убил бы ее чисто инстинктивно.

Вот только толстое поликарбонатное забрало изменило траекторию пули, летящей ей в переносицу. Достаточно, чтобы спасти ей жизнь. Теперь с ней все будет хорошо. Она дышит воздухом 2I. Дженсен говорила что-то о странном запахе, теперь Рао почувствовала его сама. Он напомнил ей рака-отшельника, которого она держала в аквариуме у себя в спальне, в последний год школы. Когда рак заболел и умер, аквариум пах немного похоже. Немного.

– Мэм? – позвала астробиолог, наклоняясь над бесчувственным телом напарницы. – Салли?

Лицо Дженсен исказила боль, пот пропитал короткие светлые волосы. Однако когда Рао откатила ее от края платформы, глаза у напарницы открылись. Она издала тихий стон – прерывистый вскрик, почти нечеловеческий.

– Хокинс? – с трудом прохрипела Дженсен.

– Больше не опасен, – ответила астробиолог.

Даже собственный голос показался ей страшно далеким. Она заставила себя сосредоточиться на пациентке, ощупывая ее и проверяя, насколько та серьезно травмирована.

– Зрачки в порядке, дыхание… не очень ровное, но, думаю, не умрешь. Хочешь еще анальгетиков? Вряд ли они сильно помогут снять боль, но воспаление от прошлой травмы толком не прошло, так что, наверное, стоило бы…

– Рао, – прошептала Дженсен.

– Да, мэм?

– Заткнись. – Веки у нее затрепетали, словно она вот-вот снова потеряет сознание. – И да. Таблетки. И…

Астробиолог наклонилась ниже, чтобы услышать, что командир хочет сказать. Да, теперь Салли Дженсен снова стала командиром «Ориона-7», и она прошептала:

– Спасибо.

РОЙ МАКАЛЛИСТЕР. Пока все это происходило, я ничего не мог сделать – только смотреть. Даже если бы весь мир погибал, я не ушел бы от нейтринного телескопа. Только гораздо позже я заметил, что получил сообщение от генерала Калицакиса. Оно было коротким, но не требовало никакого контекста. Там говорилось просто: «17 %».

Костяная платформа дрогнула. Это был несильный удар, но он все равно вызвал у Дженсен новую волну боли от колена до бедра. Она огляделась, но ничего не увидела.

– Что это было?

Рао осматривала Фостера и Чаннаронг. Видимо, пыталась проверить, действительно ли они мертвы. В этом не было нужды, но это было хоть какое-то занятие. Теперь она прибежала обратно к Дженсен.

– Не знаю, – сказала она. – Я уже чувствовала, как платформа тряслась, но решила, что настолько перепугалась, что дрожу.

Командир протянула ей руку.

– Это не ты. Поможешь мне сесть? А потом…

Следующий удар оказался сильнее. Было такое ощущение, будто кто-то пинает платформу под ними. И вот теперь лягнул ее изо всех сил.

– Ох! – сказала Рао. – Ох. Кажется…

Дженсен глубоко вздохнула, проследила за тем, куда смотрит астробиолог, и, сняв с пояса шлем, направила свой единственный фонарь в ту сторону. В сторону мозга. Поначалу она решила, что тот выглядит точно так же, как раньше: бесконечное, чуть синеватое, кольцо рук с длинными, неприятными пальцами. Слишком долго – она винила в этом боль – командир «Ориона-7» не понимала, что изменилось.

Руки больше не двигались. Они не хватали друг друга за запястья. Пальцы даже не сгибались. Мозг был абсолютно неподвижен и молчалив. Платформа сдвинулась чуть ли не на полметра, а потом вернулась обратно. Теперь уже не было сомнений в том, что она трясется – и у Дженсен возникло неприятное чувство, что она знает причину.

– Этот гаденыш! – вскрикнула она и поняла, что даже не знает, о ком говорит: о Хокинсе – или, может, о Фостере. – Он был соединен с ним, без преград – по его словам. Они слились друг с другом. Когда он умер…

– 2I почувствовал, что тоже умирает, – продолжила ее мысль Рао.

– А это сигнал. Сигнал, которого ждали черви. Они начнут есть кости, – заключила она.

Платформа качалась – и Дженсен протянула руки, ища, за что бы ухватиться, но ничего не нашла. Кость была гладкой, словно отполированная. Ей не нужно было смотреть через край, чтобы знать, что происходит внизу. Все черви должны были моментально обезуметь. Может, сигналом был феромон, а может – какой-то радиоимпульс… неважно. Сколько времени им понадобится для того, чтобы подгрызть опоры? Сколько минут осталось до того, когда вся клетка рухнет вниз, в их нетерпеливые пасти? Наверное, не очень много.

– Что будем делать? – спросила Рао. – Дженсен?

Дженсен уставилась в темноту, пытаясь сообразить.

– Командир?

Дженсен повернулась к фонарям Рао.

– Бежим отсюда на фиг, – сказала она. – Помоги встать.

Тряска не прекращалась. Рао попыталась помочь Дженсен встать, но было ясно, что командир никуда не пойдет. При низкой гравитации около оси Рао, возможно, смогла бы ее нести, если Дженсен сядет ей на закорки…

– Второй шлюз, – сказала командир. – До него недалеко. Он где-то там, наверху. – Она указала на дальнюю сторону клетки, за застывшим мозгом. – Может, километр, может, и меньше. Если мы доберемся туда раньше, чем эта штука рухнет, у нас будет шанс.

– Мы даже не знаем, работает ли тот шлюз, – возразила астробиолог, но тут же зажмурилась и кивнула. – Точно… Об этом не стоило даже говорить.

Дженсен не стала с ней спорить.

– У нас есть воздух, осталось немного заряда. Может хватить, чтобы вернуться на «Орион». Выключи свои нашлемные фонари. Будем пользоваться только моим. Видно будет плохо, но… но…

Рао нахмурилась.

– В чем дело?

– Твой шлем, – сказала командир. – Где он?