марте. И как сказать об этом Людмиле Борисовне, я не знаю.

– Ты оставишь своих девочек?

Он хотел сказать «бросишь», но вовремя заменил слово.

– Я не хочу, но… – Женя снова встала, подошла к окну, посмотрела на двор, потом взяла яблоко и стала его мыть. – Знаю, что это нехорошо. Но также я знаю и то, что во второй раз меня не пригласят. Я просто не использую свой шанс. Скорее всего, единственный.

Шум воды заглушал слова. Но Дан слушал внимательно и все слышал.

– Да, я понимаю, – медленно проговорил он.

Сочи не Москва. Это все меняло. Дан вернулся к кофе. Бутерброд рядом лежал нетронутый. Дан пил кофе и думал вовсе не о девочках. Хотя, наверное, должен был. Он думал о том, что Женя уедет на два с половиной месяца, а может, и больше, и весной они уже не будут жить вместе, в одной квартире. И он не имеет права ее отговаривать. Потому что да – это ее шанс. И, скорее всего, единственный.

– Как же мы будем видеться? – спросил Дан.

Женя перекидывала вымытое яблоко из одной руки в другую.

– Ты можешь ко мне приезжать, как тогда в Питер. Есть такой самолет «Москва – Сочи».

– Прости, – медленно проговорил Дан, – но с регулярными рейсами может не получиться. У меня защита диссертации.

– Да, я об этом не подумала, – слегка растерянно ответила Женя. – Но мы ведь обязательно что-нибудь придумаем, правда?

4

Красавица Соня подкатила к Марку в обеденный перерыв, когда тот стоял в коридоре, ожидая лифта, и намекнула, что скучает.

– Я тоже скучаю, малыш, – ответил Марк – но работы завал и вообще проблемы.

Откуда взялся этот «малыш»? Марк редко кого называл таким именем, только когда хотел, чтобы отстали. Не вдохновляла его сейчас идея свидания с Соней.

Двери лифта открылись. Они зашли оба. Марк нажал на первый этаж.

– Ясненько, – Соня внимательно рассматривала свои пальчики с длинными ярко-розовыми ноготками. – Меня Антон пригласил в субботу на концерт в клуб.

– Круто, поздравляю/

– Ты правда так считаешь? – Соня подняла голову и внимательно посмотрела на Марка.

Она была очень хороша в своей коротенькой шубке и ярком шарфе, замысловато обернутом вокруг шеи.

– Да, – совершенно искренне ответил Марк.

Он понял, что с Соней перспектив особых нет. Не то чтобы Марк задумывался о каких-то перспективах, но день рождения Жени, на который он недавно совершенно случайно попал, ясно продемонстрировал, как счастливы люди, когда они по-настоящему вместе. У Марка такого никогда не было, и он вдруг понял, что хочет. Не переходить от одной девушки к другой, а как бы… осесть уже, что ли. С Соней, при всей ее красоте и темпераменте в постели, такое не представлялось возможным. Она уже к концу праздников тяготила Марка, так что говорить про совместное существование?

Антон же будет счастлив – с красивой девушкой проведет выходные!

– То есть у нас с тобой финиш? – уточнила Соня, закусив губу и прищурив глаз.

Вот эти выяснения отношений Марк терпеть не мог.

– Слушай, давай не будем все усложнять… – начал он.

Все-таки правы люди, которые утверждают, что на работе не стоит заводить интрижки, потом проблем не оберешься.

– Давай, – согласилась Соня, а потом быстро потянулась к нему, обняла за шею и начала целовать.

Двери лифта открылись. Ожидающим на первом этаже открылось любопытное зрелище.

5

Среди зашедших в здание была и Ариадна. Увидев целующихся Марка и Соню, она застыла. Одеревенела. Стала истуканом. Умерла.

Они договорились с Марком встретиться внизу и вместе пообедать. Они вообще уже один раз обедали вдвоем – когда Марк приезжал к Надин в «Жираф» по поводу тех важных заказчиков. Он хотел уточнить какие-то детали, а у Ариадны как раз закончился мастер-класс, и было решено вместе пойти в кафе неподалеку.

Они действительно стали друзьями. В прошлый раз Марк рассказывал Ариадне о детстве и спортивном лагере, куда его каждое лето отправляли родители. Оказалось, что Марк не просто так был капитаном школьной футбольной команды. Он несколько лет серьезно занимался в секции и даже мечтал о спортивном будущем, но родители были против. Пришлось поступить в вуз на экономический.

Они так душевно посидели в том кафе, что казалось, не просто знают друг друга тысячу лет, а все эти тысячу лет общаются.

И он ей подарил цветы на день Валентина. Ведь это что-то значит?

Или Ариадна все, как всегда, выдумала?

Стоя сейчас в фойе и глядя на романтичную парочку, поняла – выдумала.

Зачем же тогда договариваться об обеде, узнав, что она будет неподалеку в магазине тканей выбирать фактуры для очередного заказа?

Посмеяться? Извиниться, что не получится пообедать, потому что есть Соня?

Поцелуй закончился почти сразу же, как только двери лифта открылись, – Марк быстро снял со своих плеч руки Сони. Но это ничего не меняло. Поцелуй был! Да еще и сорвал аплодисменты ожидающих. Ариадне казалось, что он длился вечность – наверняка они целовались с того этажа, на котором находится офис. А кто-то за спиной сказал:

– Вот так надо проводить обеды.

Всего секунда чужой подсмотренной любви. За эту секунду у Ариадны рухнула последняя надежда.

Она поняла, что просто другом стать не сможет.

Она не сможет быть рядом и смотреть, как Марк обнимается и целуется с другими.

Это невыносимо.

Марк вышел из лифта. Соня за ним.

Ариадна стояла как дура в своей вязаной шапке и дутом пуховике рядом с этой красоткой в шубке и с дивным вишневым шарфом.

– Привет, – сказал Марк, словно ничего не произошло.

– Привет, – пошевелила губами Ариадна.

– Пошли.

Она ничего не понимала. Они втроем, что ли, пойдут? И Ариадна будет сидеть третьим лишним и наблюдать за их любовью? На правах друга?

Голова не соображала совсем, и было так больно, что дышать не получалось.

– Ариадна, Марк говорил, что ты печешь на заказ, – вступила в разговор Соня. – Если мне вдруг потребуется, сможешь испечь?

Хотелось закричать: «Нет!», но Ариадна обреченно кивнула головой. Это потому, что говорить не получалось. Проще кивнуть, и чтоб отстали.

– Чудненько! Буду иметь в виду, – весело прощебетала Соня и повернулась к Марку. – Думаю, наш разговор не окончен.

6

Полина все не звонила. Своим молчанием она загнала Шевцова в угол. Он никогда бы не поверил, что после развода с женой может испытывать настолько сильные переживания. Шевцову казалось – все было пережито тогда. И хуже быть не может.

Однако пустота, образовавшаяся после ухода Полины, не исчезала.

Очередная командировка, на этот раз в Петербург, оказалась очень