– Артур сказал, что Уилл Скотт согласился помочь Джасперу и принял от него три тысячи крон. Сумма немалая, но это цена за его предательство, – сказал Арчи.

– Несомненно, Артур лгал, – выдохнула Тамсин.

– Мужчина, который выпил слишком много, не умеет врать, – наставительно произнес Катберт.

– Но Мария Стюарт всего лишь ребенок. У Уильяма есть дочь того же возраста, которую он очень любит. Не могу поверить, что он мог согласиться причинить страдания ребенку. И кому?! Своей королеве!

– Поверь в это, – хрипло сказал Арчи, допив залпом вино. – Королеве не собирались причинять никакого вреда, Артур клялся в этом. Ее всего лишь хотели переправить через границу и передать под покровительство английского монарха. Артур считает меня соучастником, он думает, что Кэдди и Рэбби со мной заодно, – сказал Арчи. – Он упомянул, что Уилл Скотт потерял положение при шотландском дворе, но все еще дружен с королевой Мари. Он может оказаться полезен и потому за деньги согласился помочь Англии.

– Нет, – произнесла Тамсин едва слышно. – Нет, я не верю.

– Это политика, дочка, – сказал Арчи. – Многие шотландцы хотят, чтобы король Генрих взял власть над Шотландией. Наша страна бедна и нуждается в сильном правителе. Некоторые шотландцы ради своего удобства готовы согласиться на покровительство Англии. Они собираются уничтожить независимость Шотландии. Рукхоуп, должно быть, один из этих неверных ублюдков, ищущих только своей выгоды.

– Он столько лет провел при дворе… – заметил Катберт. – Я много раз говорил тебе, Арчи, что это может испортить парня, даже такого, как Уилл.

– Да, – кивнул Арчи. – Тамсин, англичане платят деньги и раздают земли шотландцам, которые помогают Генриху. Генрих хочет, чтобы маленькая королева воспитывалась при его дворе. Он так докучал Тайному совету Шотландии, что тот согласился на обручение нашей королевы с его сыном. Но совет запретил перевозить Марию Стюарт в Англию до тех пор, пока ей не исполнится хотя бы десять лет. А Генрих хочет получить ее сейчас и вместе с ней – возможность диктовать шотландцам свою волю.

– И тогда они придумали план, как ее украсть, – сказала Тамсин.

– Точно. Но раз уж мы теперь знаем об этом плане, то не можем позволить им осуществить его, – сказал Арчи.

Остальные мужчины кивнули.

– Мы должны спасти нашу маленькую королеву, – нахмурился Рэбби.

– Поэтому мы и захватили Масгрейва. И Уилла Скотта тоже, – сказал Катберт. – Мы дадим знать регенту, что они у нас. Раз заговор раскрыт, его можно предотвратить.

– Да. Но Джаспер сказал, что уже слишком поздно, механизм запущен, – заметил Рэбби. – Он сказал, что его люди уже начали действовать.

– Уильям не может быть соучастником Масгрейва, – твердо заявила Тамсин. – Артур солгал. Он готов сделать что угодно, лишь бы опорочить доброе имя Уилла. Он зол на него за помощь Джоку Скотту.

– Доброе имя! – вскрикнул Арчи. – У него больше нет доброго имени!

Тамсин встала.

– Я спущусь вниз и спрошу об этом у него самого.

– Сядь, – приказал Арчи дочери и повернулся к кузену. – Рэбби, приведи-ка сюда парня. Я хочу порасспросить его кое о чем и об этом, кстати, тоже.

Рэбби кивнул и вышел. Тамсин села и потерла пальцами лоб. Она застыла в напряженном ожидании. Арчи подошел к столу и сел рядом с Тамсин. Он достал колоду карт из кожаного мешочка, прикрепленного к поясу, и начал перекидывать их из руки в руку. Потом он принялся раскладывать их на столе, собирая в стопки по масти. Игра, которую он называл «Терпение» и которую затевал, когда был чем-то сильно обеспокоен. Тамсин отлично знала эту привычку отца. В зале повисло напряженное молчание, тишину нарушало только потрескивание огня в камине и шелест карт.

Тамсин подперла голову руками и смотрела, как Арчи раскладывает карты ровными рядами. Недавно она гадала Уильяму на картах Таро. Карты не показали для него никакого бесчестия. Говорили они правду или врали?

– Есть еще одна вещь, которую мы узнали о Уилле Скотте, – немного помолчав, сказал Арчи. – Ты знала, что при дворе его называют «красавец-лэрд»?

Тамсин покачала головой, продолжая потирать лоб.

– Эй, Катберт, – попросил Арчи, – спой для нас.

– Спеть?! – Тамсин подняла голову и удивленно посмотрела на отца.

Катберт откашлялся, а потом достаточно чистым, лишь слегка дрожащим от старости голосом начал петь:

Красавец-лэрд у двери стоит

И крутит булавку в замке.

О, ты спишь, проснись, моя Джен,

Пробудись и дай войти мне.

Тамсин слушала, глядя на Катберта. Ее начала бить дрожь. Она помнила, что имя Джен носила мать Кэтрин. Тамсин повернулась и посмотрела на своего отца.

– Тебе будет интересно послушать остальное, – прошептал он, глядя на нее.

Катберт пел, а Тамсин с каждым куплетом хмурилась все больше и больше. Эта баллада и мелодией, и сюжетом походила на множество других, которые Тамсин слышала немало, так как ее дядя Катберт был большим их любителем.

Сейчас Тамсин слышала рассказ о высоком стройном лэрде и молодой девушке, дочери его врага. Лэрд убедил девушку в том, что любит ее, а потом она родила ребенка, и лэрд ее бросил. Он сделал это только для того, чтобы отомстить ее отцу, который повесил его собственного отца.

– О, Джен, что с тобою? – отец спросил. – Что за боль поселилась в тебе?

– Это не боль, а подарок любви. И лэрд должен жениться на мне.

Пока Катберт пел, Арчи переместил из стопки в стопку еще несколько карт.

– Ребенок, о котором поется в песне, это дочь Рукхоупа, – пробормотал Арчи. – Он обещаниями соблазнил ее мать. Фамилия девушки была Гамильтон. Сейчас эта песня пользуется огромной популярностью. Она распространяется на листовках, и все говорят, что это правда. После этой истории Рукхоуп попал в немилость и был отлучен от двора. Это ты знала? – спросил он, поднимая глаза на Тамсин. – Он говорил тебе?

– Нет, – прошептала Тамсин. – Он никогда не рассказывал мне об этом.

– Ну вот, – сказал Арчи. – Значит, хорошо, что я держу тебя подальше от него. Подумать только, а я еще хотел, чтобы ты вышла замуж за этого парня. Никогда! – с неумолимой решимостью воскликнул он, резкими движениями раскладывая карты. – Никогда я не позволю тебе выйти замуж за мужчину, который может поступить с девушкой так дурно. Слава богу, я оградил тебя от него до того, как он попробовал на тебе свои чары.

Тамсин опустила голову и уставилась на свои руки, сложенные на коленях. Катберт начал другой куплет. Когда дверь большого холла скрипнула и открылась, она не смогла поднять голову. Даже когда узнала шаги человека, приближающегося к столу.

Катберт перестал петь.

– Садись, Уилл Скотт, – сказал Арчи. – Я уверен, ты захочешь послушать эту песню. Продолжай, Катберт.