изогнутой лестнице. Сквозь круглое фонарное окно над головой лился яркий послеполуденный солнечный свет. Легко было представить, как тут жили и веселились аристократы времен Бездны. С каждой ступенькой девушка со все возрастающим неодобрением думала о Кастиллито.

Дженифа уделила секунду на то, чтобы оправить форму и собраться перед тем, как постучать в дверь с цифрой четыре. Люди всегда судили о ней по росту и моложавому виду, не оказывали должного уважения, и это ее постоянно злило, хотя форма НПБ иногда помогала преодолеть подобное отношение.

На Кастиллито никакая форма не действовала, она посмотрела на гостью сверху вниз с пренебрежением.

— Слушаю?

— Вы в самом деле хотите разговаривать на лестничной клетке? — ровно спросила Дженифа.

— Ну входите, чего уж.

Квартира, как Дженифа и ожидала, была просторной, чистой и светлой, обставленной антиквариатом.

Кастиллито вошла в гостиную, встала перед высоким балконным окном, предпочитая смотреть на улицу, а не на Дженифу.

— Что опять?

— Нам нужна дополнительная информация от вас, и как можно быстрее. Вот как мы поступим. Либо вы рассказываете мне все сейчас, либо я забираю вас в управление, где лично вытащу из вас необходимую информацию.

— Интересно, что с вами не так?

— Простите?

— Вы все настолько ущербные, что поневоле начинаешь гадать: какая причина привела вас к такой жизни. Может, в детстве вас родственник совратил? Подобное часто случается.

— Не я скрываю паданца! Только это я и называю ущербом.

Кастиллито отвернулась от окна и презрительно улыбнулась.

— Кадровики специально набирают таких. Вы не знали?

— О чем вы говорите?

— О кадровиках НПБ. Они просеивают разные судебные дела, ищут особый тип жертв. Люди с нарушенными морально-нравственными ориентирами. Знаете ли, они ненамного отличаются от насильников, они ведь тоже вас используют.

— Это смешно, — сказала Дженифа. — Единственная причина, почему я вступила в полк, заключается в том, что я хочу защищать Бьенвенидо от паданцев.

— В самом деле? В этом случае посмотрите мне в глаза и скажите, что Флориан стал паданцем. Сможете?

Дженифа тут же мысленно пнула себя за предательски прилившую к щекам краску.

— Кто его отец?

— Так дело только в этом? Я неправильно заполнила одну из ваших форм?

— Отец может укрывать его. Кто он?

Кастиллито засмеялась.

— Ничего лучше не пришло в голову руководству НПБ, чтобы оправдать свою неспособность обнаружить Флориана?

— Кто отец?

— Ладно. Вижу, вы предельно серьезны. Хорошо, я предлагаю вам сделку.

— Мы не идем на сделки, особенно с вами. За свои действия Флориан ответит по полной.

— Сделка Флориана не касается.

— Что?

— Я расскажу вам здесь и сейчас, но при одном простом условии. Не спросите, в чем оно заключается? Даже вы не сможете силой вырвать у меня ответ в ваших пыточных. Вы можете позволить себе терять время?

— Что за условие? — простонала Дженифа.

— Я хочу, чтобы вы доставили сообщение своему начальнику, капитану Чаингу.

— Какое сообщение?

— Так вы согласны?

— Я сообщу обо всем, что вы мне расскажете. Уж поверьте.

— Очень хорошо. Сообщение такое: «Я знаю, почему Чаинг послал вас вместо себя».

— И все?

Кастиллито саркастично улыбнулась.

— Видите, оказалось совсем несложно.

— Так кто отец?

— Рафферти.

* * *

Чаинг, Яки и Дженифа стояли в белом сверкающем кабинете Ашьи Кукайды, пока работники архива собирали нужные документы по приказу начальства. Каждую папку открывали и аккуратно раскладывали на ее рабочем столе, содержавшемся всегда в идеальном порядке. Когда все бумаги были разложены, женщина надела очки с толстыми стеклами и начала их просматривать.

Чаинг понимал: Яки, как и ему, хотелось накричать на старуху, поторопить ее, но даже директору приходилось прикусывать язык в этом царстве. Все здесь зависело от Кукайды.

«Что мы будем делать, когда она уйдет на пенсию? — думал он. — Интересно, готовит ли она себе преемника? — В голове его крутилась еще одна, более неприятная мысль: — Может, у нее такая удивительная память благодаря элитарским генам?»

Он смотрел, как Кукайда вела пальцем по столбцу с учетными номерами, а затем подозвала к себе помощника. Тот получил необходимый номер и поспешил в архив за делом.

«Неужели? Может ли она быть элитаркой?»

Чаинг чувствовал себя в напряжении с того самого момента, когда Дженифа с победой вернулась от Кастиллито и назвала имя. А еще она передала сообщение. Дженифа находилась в замешательстве, но Чаинг слишком хорошо понимал, что имелось в виду. Кастиллито просто так его с крючка не отпустит.

Помощник вернулся с очередной серой папкой. Кукайда медленно собрала все бумаги на столе и разложила их по папкам, прежде чем взяться за изучение новых документов.

— Ага! — воскликнула она, постучав указательным пальцам по строчке.

— Кто он? — потребовала ответа Яки.

— Принесите мне эту, — сказала Кукайда перед тем, как поднять голову. — Рафферти не элитарий, поэтому у нас нет на него дела. Странно.

— Но Флориан и Лурджи все-таки элитарии? — спросила Дженифа.

— В восьмидесяти процентах случаев ребенок, рожденный в результате связи элитария с неэлитарием, обладает функциями элитария, — ответила Кукайда. — В двадцати процентах случаев рождаются мулы, их макроклеточные ячейки не действуют. Знаете, они, элитарии, вымирают. Через тысячу лет никого из них не останется.

«Что многое объясняет, — тоскливо подумал Чаинг. — Мать должна быть элитаркой».

— В данном случае это неважно, — отрезала Яки. — Что там с Рафферти?

— Кастиллито защищала его в трех судебных процессах. Стандартные жалкие случаи гражданского неповиновения. Похоже, ее Рафферти тридцать лет назад был сорвиголовой.

— Яблочко от яблоньки, — пробормотала Дженифа.

— Ты про Лурджи, — заметил Чаинг, — не про Флориана.

— Где он сейчас? — терпеливо спросила Яки.

— В шахтах Канник, в Трансонских горах, там урановые рудники. Кастиллито не смогла скостить ему срок во время последнего дела. Он пытался закрыть проезд к заводу по производству ракетных двигателей, привлекая внимание к вымышленной несправедливости по отношению к элитариям. Судье это очень не понравилось. Его приговорили к пятидесяти годам.

— Дело дрянь, так он до сих пор там?

Кукайда скорчила гримасу. Помощник вернулся обратно в ее кабинет с тонкой папкой. Чаинг простонал, увидев ее, на ней стояла печать с большими красными буквами «Скончался».

— Там его и похоронили, — сказала Кукайда, открыв папку. — Уран радиоактивен. Многие и десяти лет не выдерживают, не говоря уже о пятидесяти. Он умер от лучевой болезни семнадцать лет назад.

— Опять! — возмутился Чаинг. — Этот дрянной Флориан опять обошел нас.

— Не думаю, будто смерть его отца от радиоактивного заражения можно считать победой, — заметила Дженифа.

— Но это ему помогло.

— Ненадолго, — сказала Яки. — Есть записи. Не такие детальные, какие мы ведем на всех элитариев, но мы все-таки сможем отследить членов семьи Рафферти. Наверняка один из них и прячет Флориана. Кто