– Не могу! – выдохнул владелец винной лавки. – Нет у меня пути назад, должен я теперь вас убить. Надо же такому безобразию случиться! Позор, честное слово, на мою седую голову… Не думал я, что когда-нибудь до такого дойдет…

– Тебе что, идея моя не понравилась, да?! – Вилл почувствовал, что дело запахло жареным. – Так я просто идеей с тобой поделиться хотел!

– Нет, это не так, – откликнулся Гнесик и неуклюже развернулся.

Мой братец приложился головой о перила лестницы и закричал:

– А-а-а, ты что, вообще?! Совсем сдурел?! Да я тебя…

– Вы мне уже ничего не сделаете, – замогильным голосом откликнулся Гнесик, – потому что я вам сейчас того… горло перережу, а труп где-нибудь спрячу. А может, в подвале у меня полежит. Сюда никто никогда не заходит… – Последние слова он произнес задумчиво.

– Да ты что, озверел?! – испугался Вилл не на шутку. – Да меня искать будут! Да папа весь город перероет! Да меня видели, – нашелся он, – несколько человек видели, как я к тебе в лавку заходил!

– Да? – расстроился Гнесик и сник. – Вот это действительно плохо.

Он уронил Вилла на ступени, сам сел, подпер голову кулаком и задумался.

– Тебе только одно осталось, – мой братец снова обрел уверенность, – или ты меня отпускаешь, и мы с тобой делаем из тебя самого великого продавца вина в мире, или я тебя отдаю королевской страже. Понял?

– И так – никакого дела, и так – никакого, – пробормотал Гнесик, – но если так – я просто разорюсь, то во втором случае буду беглым убийцей…

– Вот-вот, – поддержал его Вилл, – развязывай-ка меня, а не то – все… Понял?

– Понял, – кивнул Гнесик обреченно и принялся развязывать пленника…

Пересказывая мне эту историю, Вилл хлопал себя по бокам, шумно радуясь своей необыкновенной находчивости – на самом деле, его не видела ни одна живая душа, когда он входил в винную лавку.

Гнесик к тому времени, как я услышал о его злоключениях, разумеется, уже вконец разорился. Мой братец заставил его продавать вино по такой сумасшедшей цене, что купить эти «элитные невиллские сорта» мог разве что безумный богатей – бедному безумцу и даже безумцу среднего достатка не хватило бы денег на столь дорогую покупку. Торговец начал сам потихоньку изничтожать запасы никому не нужного вина и все больше опускаться, и Вилл в конце концов оставил его в покое. Напоследок он заявил Гнесику, что вся беда в низком качестве «отвратительного пойла, которое гонит его прощелыга-кузен». Гнесик встречал слова Вилла радостным бульканьем, полоща горло «отвратительным пойлом» и посмеиваясь. Ему уже ни до чего не было дела…

Пару раз горожане даже били деятельного Вилла. Так сильно он их допек. Первый раз это случилось возле торговой площади. Насвистывая веселый мотив, Вилл направлялся к своему излюбленному месту – торговым рядам, где намеревался в очередной раз навести порядок, когда с крыши неожиданно спрыгнули две фигуры в масках. И почему те, кто нападает на королевских особ, всегда предпочитают оставаться инкогнито? Заинтригованный Вилл остановился и уставился на незнакомцев.

– Кто же так делает маски? – услышали они. – А ну дайте-ка мне посмотреть на это.

Вилл потянулся к лицу одного из нападавших, намереваясь сдернуть маску, но получил удар в ухо и отлетел к стене. От изумления и ярости Вилл даже не нашелся что сказать: только разевал рот, как рыба, выброшенная на берег. Потом мой деятельный брат схватился за рукоятку меча, но достать его не успел. Разбойники кинулись на него и стали пинать ногами. Действовали они так слаженно и умело, что Виллу осталось только извиваться на твердом камне мостовой и взывать о помощи.

Не знаю, чем для него закончилось бы досадное происшествие. Думаю, он навсегда лишился бы и зубов, и физического здоровья, но, на его счастье, я как раз направлялся по этой улице к дому моей очередной возлюбленной. Увидев, что мой братец угодил в переделку, я ни секунды не раздумывая вихрем помчался вперед. Железного меча у меня еще не было, зато был отличный кинжал, который я с удовольствием всадил обидчику брата в левую ягодицу. Увидев, что я настроен решительно, негодяи поспешили убраться восвояси. Они скрылись за поворотом. Если бы мы пожелали, то могли бы найти их по следу, оставленному раненым, но я не горел желанием пускаться в погоню. Вилл, похоже, тоже. Он сидел на мостовой и сплевывал кровь. Губы у него были разбиты и уже стали набухать.

«Скоро будут напоминать парочку спелых фиников», – подумал я и поинтересовался:

– Ты в порядке?

– Да, – раздраженно ответил Вилл, – на твоем месте я бы не торчал как хрен на грядке, а помог мне подняться.

Сравнение показалось мне весьма неудачным, и все же я подал ему руку. Вилл с трудом поднялся, ощупывая ушибленные ребра и поминутно охая.

– В городе тебя, похоже, не любят, – заметил я, – может, тебе пореже выходить из дворца? Хотя бы в ближайшее время.

– Не хватало еще мне бояться каких-то там простолюдинов! – скривившись, заметил Вилл. – Ну-ка, помоги мне дойти до дворца. Я облокочусь на тебя, и ты меня поведешь.

Его манера ко всем обращаться так, будто все ему должны, сильно меня рассердила.

– Может, дойдешь сам?! – буркнул я.

– Да ладно тебе, Дарт, – сказал он, – ты погляди, мне же все отбили.

– Хорошо, – сказал я, – так и быть. Если всю дорогу ты будешь молчать.

В юности Вилл не вызывал у меня особенной антипатии. Я относился к нему нейтрально. Странности его натуры, конечно, раздражали, и во время редких разговоров с братом я иногда начинал подергивать серьгу, подумывая, а не проткнуть ли его мечом, но серьезных столкновений между нами не было никогда.

Это уже потом, пожив некоторое время при дворе в Вейгарде, когда он каждый день пытался найти мне какое-нибудь занятие, я стал всерьез недолюбливать Вилла. Ведь я в ту пору был занят поисками самого себя, меня заботили мысли о будущем, я должен был многое обдумать и понять, чтобы выбрать в жизни правильный путь. Спрашивается, что может быть важнее для юноши, лишенного наследства и соответственно стабильности, чем определиться со своим предназначением в жизни? Братья были в полном порядке, при королевствах, обеспеченные надежным тылом, я же блуждал в потемках. Мои размышления поначалу, как я уже упоминал, привели меня на большую дорогу, но зато уже на большой дороге я окончательно определился с выбором и решил, что буду королем. И я действительно стал им.

И что же дальше? Что делает Вилл в то время, когда все ополчились против меня? Поддерживает младшего брата? Вилл посылает против меня армию. Совершив по отношению ко мне подобный акт недоброй воли, Вилл стал моим злейшим врагом.

Я знал, что королевство ослаблено его бестолковой деятельностью и народ Вейгарда его буквально ненавидит за неуемный дух реформаторства и обилие утопических идей.

«Забрать у Вилла Вейгард будет несложно, – думал я, – проще, чем отнять у старика вставную челюсть».