Он подумал о вампирах, мужчинах и женщинах, подчинявших себе смертных и заставлявших их действовать по своей воле. Им ничего не стоило использовать их, внушить, чтобы они привели жертву для своего господина или госпожи.

— Могу, — ответил Габриель, — но никогда не сделаю этого.

— И я всегда буду так ужасно страдать при малейшей разлуке?

— Я не знаю. Мне еще не приходилось посвящать ни одного из смертных.

— Посвящение. Так называется эта связь?

Габриель кивнул, наблюдая смену эмоций на ее лице: сомнение, страх, тревога, сожаление.

Прав ли он был, поступая так? Неужели она теперь возненавидит его? Для нее желаннее умереть, чем подчиниться его воле? Но как он мог дать ей умереть, если в его руках было ее спасение?

У Сары вырвался долгий, прерывистый вздох.

— Но почему же ты не сделал меня подобной себе? Почему я не стала такой, как ты?

— Я хотел, но не мог принять решение за тебя, дорогая. Не мог провести тебя через это против твоей воли.

— Я хочу, чтобы ты сделал это.

— Но у нас еще есть время. Ты молода и здорова. Возможно, через несколько лет ты решишь стать такой, как я. Если нет, я умру вместе с тобой, когда придет твой час.

— Я уже сделала свой выбор, — ответила Сара, робко улыбаясь. — Пожалуй, я сделала его еще в тот день, когда впервые заглянула в твои глаза.

Он встал перед ней на колени, в темно-серых глазах полыхало желание, длинные волосы были черными, как ночь. Весь его облик напоминал средневекового рыцаря, боготворящего свою прекрасную даму.

— Я исполню все, что ты пожелаешь, дорогая, — сказал Габриель. Голос его был мягким и проникновенным. — Ты лишь должна сказать мне о своем желании.

Лишь должна сказать мне о своем желании. В этот момент она твердо знала, что желает только быть рядом с ним, быть такой, как он. Она не сможет жить, зная, что они не будут едины, зная, что ей не удастся спокойно созерцать быстротечный ход времени, потому что она постоянно будет помнить о том, что они стоят по разные стороны одной пропасти, имя которой — смерть.

Мысль стать такой, как он, уже не внушала ей прежнего отвращения. Самым страшным казалось лишь одно — разлучиться с ним вновь.

— Я хочу быть твоей, отныне и навеки, — прошептала она. — Хочу любить тебя ночью и мирно отдыхать в твоих объятиях днем.

Он смотрел на нее глазами, полными любви. Нежная улыбка играла на его губах.

— Я могу устроить это, — проговорил он и, быстро коснувшись ее губ своими, поднял Сару на руки и понес наверх в спальню.

И там, укрывшись в объятиях Габриеля, привязанная к нему силой любви, которая должна была длиться нескончаемо, Сара-Джейн отважилась сделать первый шаг в долгое загадочное путешествие размером с вечность.