— Ее заставили отказаться от ребенка, — пробормотала Хулия, подводя итог.

— Я никогда не видела нашу мать такой расстроенной. Она все время плакала и повторяла, что Бегонья навлекла позор на наш дом. Как соседи будут уважать нас, раз ее дочери прыгают в постель к первому встречному? Это были очень трудные недели. И годы — я до сих пор одна, потому что поняла, что мужчины — это исчадия ада. Как я могла быть с кем-то, не думая при этом, что один из них разрушил жизнь моей сестры?

Хулия хотела возразить, что настоящими виновниками несчастий Бегоньи были монахини, которые отобрали у нее ребенка, — монахини и стыд родителей, которые не смогли поставить себя на ее место.

— А как же ваш отец?

Анабель пожала плечами и покачала головой.

— Он почти не бывал дома. Он руководил бригадой на каменоломне в Маркине, и смены были долгими. Но он был так потрясен, когда узнал о беременности… Бегонья была его любимицей. Это было большое разочарование. Тогда все было совсем по-другому. Я не виню своих родителей, больше нет, я виню то отсталое общество, которое демонизировало тех, кто нарушил христианские ценности, которые тогда были во всем.

— Как мне найти вашу сестру? — Хулия устала ждать. Темп повествования замедлился, и не было никакой уверенности в том, что Анабель сама доберется до нужных ответов. Она больше не может позволить себе тратить время впустую. Пока они вдвоем пьют кофе за этим столиком, убийца может уже стучаться в дверь Бегоньи.

— Хотелось бы мне это знать. Я даже не знаю, жива ли она. Я ничего о ней не слышала уже тридцать восемь лет. Она не смогла вернуться домой. Уверена, она ненавидела нас всех за то, что мы бросили ее в том монастыре.

— Она никогда не пыталась связаться с вами?

Анабель вздохнула. Ее взгляд блуждал по окну.

— Никогда. Мой старший брат пытался ее отыскать, даже ходил на программу Лобатона[29]. Кто-то звонил и говорил, что видел ее в Сантандере, другие говорили, что она была в Ферроле, в Авилесе… Все напрасно. Я потеряла надежду найти ее. Может быть, она покончила с собой вскоре после этого. Может быть, в ту же ночь. Или, может быть, позже… Не знаю, смогла бы ли я пережить подобное.

На Хулию нахлынуло разочарование. Ей необходимо было поговорить с матерью, познакомиться с ней, узнать ее ближе.

— Ваша сестра родила девочку?

Анабель поджала губы. Потянувшись за кофейником, она подлила дымящуюся жидкость в чашку. Воспоминания явно причиняли боль, но на ее глазах не было слез. Быть может, она просто давно их все выплакала.

— Мы никогда этого не знали. — Женщина помолчала и повернулась к Хулии. — Но разве это правда необходимо? Я уже рассказывала все это вашему коллеге несколько недель назад.

Хулия ощутила подступающую тревогу.

— Когда?

Анабель машинально взглянула на календарь, прищурилась и вполголоса начала подсчеты.

— Месяца два назад. Кажется, это было незадолго до обеда, потому что я как раз разогревала рагу. Очень приятный полицейский. В штатском, как и вы. Я думала, что вы, полицейские, всегда носите форму, но я, очевидно, ошибалась.

У Хулии участился пульс. Два месяца назад ни она, ни кто-либо из ее коллег не навещали эту женщину. И это может означать только…

— И он был здесь?

— На этом же самом кресле. Тоже пил кофе, как и вы, — пояснила Анабель, не замечая внезапной настойчивости в голосе Хулии.

Та, не теряя времени, набрала номер Сестеро и нетерпеливо ждала ответа. Длительные гудки, кажется, ее начальница так и не возьмет трубку.

— Ну же, Сестеро, ответь!

Ничего. Молчание. Ей нужно с кем-то поговорить. Все полицейское управление должно оказаться в этом доме немедленно.

С Чемой ей повезло больше. Он снял трубку после второго гудка.

— Привет, Хулия. Я звонил тебе несколько раз… Как ты себя чувствуешь?

Хулия не стала тратить время на вежливые разговоры. Впервые у них есть кто-то, кто видел убийцу, а еще у них есть шанс обнаружить его отпечатки пальцев или следы ДНК на этой кухне.

— Слушай внимательно, Чема. Я в Мундаке. Не задавай вопросов. Приезжайте сюда как можно скорее и возьмите криминалистов. Он был здесь.

Четверг, 1 ноября 2018

Игла медленно пробежала по ее коже, очерчивая рисунок, который она пыталась угадать с закрытыми глазами. Она впервые делала татуировку вслепую. Сама не зная почему, она доверилась Раулю. Только попросила, чтобы дополнение к Сугаару не выглядело кричащим.

— Больно? — спросил татуировщик.

Сестеро покачала головой. Это была умеренная боль, и ее легче было терпеть, чем когда ей делали татуировки на других, более чувствительных местах. В любом случае, это ничто по сравнению с тревожным ожиданием. Криминалисты часами искали отпечатки пальцев и следы ДНК в доме той женщины из Мундаки. На данный момент они смогли найти только волос, который, вероятно, принадлежит убийце. Больше ничего. Даже портрет, который им удалось составить, вызывал сомнения, потому что женщина так нервничала, что постоянно меняла свое описание. Ни один из вариантов, которые ей показали, не показался ей точным.

Что дальше?

Они не знают, где находятся еще три девушки из Лурда. Три. Четвертая, сестра женщины, чей дом они обыскивают, пропала слишком давно. Если убийца появился там, значит, у него не больше данных, чем у полиции. Таким образом, они могут ненадолго забыть о ней и сосредоточиться на поиске остальных трех. Айтор координировал группу, которая сверяла переписку из монастыря с данными переписи населения и актов гражданского состояния. Скоро у него будут новости.

— До сих пор не могу поверить, что Хулия повела себя так сегодня утром, — заметил Рауль. — Она лучшая в нашем управлении. Никогда не видел, чтобы она нарушала правила.

— Кто знает, как мы повели бы себя на ее месте.

— А как ей удалось найти эту женщину раньше вас?

— У нее есть список, который мы составили по письмам из монастыря, — объяснила Сестеро. — Она просмотрела базы данных и справочники, совсем как Айтор, чтобы найти эти семейства. Прибавь к этому всю ночь, немного удачи, и вот тебе ответ.

— Она отличный профессионал. Я был ее напарником долгое время, и ей все еще удается удивлять меня, — признался Рауль.

При прикосновении иглы по коже на шее Сестеро пробежали мурашки. Это боль или удовольствие? Граница между двумя ощущениями размывалась. Плоть словно обрела собственную волю, сжалась и залилась немым воем, пробуждая чувства.

— Это хорошая работа. Тебе повезло, что они оставили несколько деталей, чтобы я мог их закончить. Ты до сих пор не сказала мне, где ты это сделала, — сказал Рауль, продолжая рисунок.