Света сияла в танцевальном платье – резервном, с целой поясной лентой и подолом, не прожженным искрами. Она, кстати говоря, на момент прилета вертолетов отсутствовала, а обнаружилась одетой уже внутри одной из гардеробных. Но на этот раз Светлана виделась не ледяной и бессердечной, а искренне счастливой, словно только секунду назад смолк последний аккорд нашей песни и мы все еще на сцене.

Ребята солидно смотрелись в зеркала, разглаживая безупречные стрелочки брюк и смахивая несуществующую пыль с рукавов. Все-таки не зря готовили два комплекта костюмов – пригодились. Прежние слегка истрепались, пока мы не поняли всю суровую необходимость и важность ношения фуфаек и охотничьих костюмов в столь специфичных местах, где соседский кот может коварно оставить столько шерсти на коленях, что чистить замучаешься, а выражающая радость Димкина овчарка легко опрокидывает на спину и основательно топчется лапами по пиджаку.

Затем нас как следует напудрили, вручили инструменты, с которыми мы поднимались на сцену, и отдельно проверили на полное соответствие одежды и украшений, вплоть до содержимого карманов, чтобы будущая съемка никак не отличалась от выступления.

Хотя отличий и не было. Разве что попросили у Светы снять перстень с огромным камнем, подаренный каким-то туземцем в чалме, что догнал нас после выступления на пути к вертолетной площадке. Он тогда что-то восторженно лопотал, пытаясь надеть кольцо на ее палец, а Пашка пытался переводить. Судя по размеру самоцвета, явный мошенник. Денег, наверное, хотел, а их и не было. А тут еще Свете колечко некстати понравилось, несмотря на всю спешку с вертолетом. В итоге сунули бродяге в обмен кольцо Федора, из тех, что попроще. Туземец вроде не возражал – как рухнул на коленки, что-то лепеча над кольцом, так больше и не обернулся в нашу сторону. Только визитку сунул напоследок, с длинным именем, длинным телефоном и короткой фамилией «Сео».

«Никак нельзя оставить! Все должно быть как на сцене! – уговаривали Свету снять кольцо и шепотом добавляли: – Выйдет ляп – нас всех уволят».

Уговорили. На нее шарлотка тоже действовала весьма благотворно.

В нашей компании только Федор смотрелся чуть напряженно, да и то поначалу – ему как вручили маракасы, так он и держал их в согнутых на девяносто градусов руках, будто что-то очень хрупкое. Потом отпросился поправить сорочку, и после выхода из гардеробной вновь вел себя как обычно. Наверное, что-то с неудобной складкой или излишне туго застегнутой пуговицей. Мелочи.

Зато чуть позже ему вручили Лучинку и настоятельно попросили взять ее с собой.

– Ты что, мышь на сцену брал? – изумился Артем.

Федор смущенно потупился и позволил мышке юркнуть во внутренний карман.

– Она тоже часть команды, – произнес он, алея щеками.

Стоило объявить о готовности, нас провели ко второму вертолету по искусственному настилу из досок, купленному персоналом у Димки.

– Ребята, снимаем всех вместе, одной волной, – смотрел на нас добрыми глазами мужчина, в котором без особого труда угадывалось семейное сходство с Игорем. – Общий план и индивидуальный, поэтому, пожалуйста, улыбайтесь. Ведите себя естественно, можете помахать рукой. Это техническая съемка, все, что вам не понравится, в эфир не пойдет.

Рядом успокоенно выдохнул Артем. А Паша так и вовсе не переживал – ведь первый тур мы выиграли, а значит, отец не будет его ругать или препятствовать. Тем более что Паша выглядел весьма харизматично – повязку сняли, зеленку закрыли прядью волос, успевших порядочно отрасти, да и вообще он смотрелся абсолютно здоровым.

– Андрей Александрович, бланки, – подошла к нашему собеседнику миниатюрная блондинка и вручила прозрачную пластиковую папку с бумажками.

– Так, и еще, – тряхнул тот папкой, раскрыл и достал бумаги. – Один организационный момент. Там будет очень много посторонних, вы понимаете? Люди разные, поэтому с каждого берем обещание не пользоваться Силой до того момента, как мы вернем вас на вертолетах обратно. То есть, скорее всего, – эти и последующие сутки. Переночевать, вероятнее всего, придется там. Исключения для нарушения обещания – реальная смертельная опасность, и только. Будет драка – можно использовать кулаки, пока вас не разнимут. Противник взял палку – берите палку. Но Силу – ни в коем случае! Тогда виноватыми окажетесь вы. Разумеется, я прошу вас воздержаться от драк и проявить взаимное уважение. Еще раз напоминаю: любое нарушение – и турнир для виновника завершен. Для любого виновника, – подчеркнул он. – Без различия статуса, положения. О нарушении обещания мы дополнительно сообщим по телевидению и по всем газетам. Это – очень ответственный шаг, молодые люди! Пожалуйста, помните об этом. Весь мир будет непрерывно смотреть на вас! В ваших руках честь семьи и рода!

– Можно почитать? – тронул оправу очков Артем.

– Разумеется! Они для того и распечатаны. Обещание вы даете устно – мне, Долгорукому Андрею. Я имею все полномочия принять их от имени рода и клана. Бумага станет свидетельством обещаний.

– Тут все нормально, – хмыкнул наш скрипач. – Даже удивительно, – не удержался он от легкой шпильки.

Я тоже прочитал, заодно сверил с текстами у других ребят. Одно и то же – и не более того, что сказал нам Андрей. Именно в таких формулировках, словно тот текст заучивал или сам составил.

– Готов принимать обещания. Можете читать прямо из текста, на память не требуется. Кто первый?

– Давайте я? – первым, как положено капитану, шагнул Паша.

Вскоре второй вертолет поднял нас над землей и понес в сторону города. На земле остался его грузовой сотоварищ – персоналу предстояла муторная операция по вытаскиванию всего привезенного из осенней грязи. Там же, на земле, махала нам платком бабушка, обещавшая ждать нас с победой.

В салоне оказалось неожиданно удобно – мягкие диваны с регулируемыми ремнями и отсутствие болтанки. Только шум все равно заставлял надевать наушники. Особо заняться, кроме беседы, было нечем – даже в окошки не посмотреть. Эта машина закрывала от нас мир стальными решетками-жалюзи, а Артем не дал мне дотыкать все имеющиеся кнопки, чтобы понять, как их можно открыть.

Через какое-то время нас основательно тряхнуло, и виноватый голос кого-то из экипажа сообщил о вынужденном продолжении полета – взлетную площадку занял кто-то особенно важный, поэтому диспетчер решил увести борт на резервную, а уже оттуда нас доставят на машине. Все согласовано, все успеваем. Только неясное чувство тревоги, поселившееся во мне, не отпускало. Судя по виду Светланы, что-то подобное происходило и у нее. Очки Артема тоже бликовали как-то по-особенному, выдавая напряженную работу мысли.

В итоге провисели мы в воздухе еще добрых двадцать минут и, несмотря на все уверения, к машине двигались почти бегом, наперегонки со встретившим нас персоналом. Новое транспортное средство – такой же лимузин, как и в первый день турнира, – нес нас по пустынным улицам с лихостью маршрутки, прямо перед бампером которой конкурент забрал пассажира. Только успевай держаться – бросало из стороны в сторону, несмотря на мягкость подвески.