Рядом то и дело раздавались тяжёлые шаги и звучали ругательства. Это люди Флегонта, сменившие Виля, бдительно сторожили пленницу. Сторожить — сторожили, а накормить, дать чем укрыться — об этом не подумали. Будто не человека стерегут, а клад какой-то. Что это значило? Что Флегонт лгал и не думал вовсе сохранять ей жизнь? Или пытку, продуманную со спокойной жестокостью, чтобы наутро озябшая и голодная ведьма была податливее к увещеваниям?

Кто-то закричал издалека что-то про погреб и вино и про то, что там проще стеречь. Ему ответили грубой руганью. Потом охранники переговорили между собой и один ушёл. Магда вскользь прислушивалась, не вернётся ли, но он всё не шёл, тогда второй охранник тоже выругался и побежал куда-то в сторону давешнего окрика. Возле ведьмы стало тихо, а издалека донеслась пьяная песня. Магда пожала плечами. Торопятся выпить, пока хозяин не прикрикнул. Потом раздались знакомые шаги и бывшая ведьма чуть не взвыла. Ну, что ему неймётся!

— Маглейн! — шёпотом позвал Виль-батрак, присаживаясь у двери. Магда не ответила. — Маглейн, ты там спишь, что ли?

— Не надоело издеваться? — так же шёпотом разозлилась бывшая ведьма.

— Не-а, — засмеялся батрак. — Никогда не надоест. Послушай-ка — все пьют, всем весело. Я один тут. Что скажешь, а?

Магда не ответила.

— Гордая, да? — не унимался Виль. — Ну и сиди тут, раз такая гордая. Потом гореть будешь, пожалеешь о своей гордости, да поздно!

— Отстань!

— Ничего мне сказать не хочешь? — настаивал батрак. — В любви там признаться, в грехах покаяться, нет? Посулить чего не хочешь, а, Маглейн?

— Чего ты от меня хочешь? — устало вздохнула бывшая ведьма. — Это пытка такая, что ли? Дай хоть перед смертью от твоей рожи отдохнуть паскудной.

— Зря ты так, Маглейн, — ничуть не обиделся батрак. — Я, можно сказать, твой единственный друг на всей земле, а ты обзываешься. Другая бы в ножки кланялась, пятки лизала, а ты…

— Друг, как же. Пришёл поглумиться напоследок.

— А то нет. Ты умишком своим прикинь, Маглейн. Ты внутри. Я снаружи. Все пьют или спят. А я знаю — ты слушаешь, Маглейн, а? — где тут топор валяется. Ну и кто твой друг, Маглейн?

— Ты гнусный…

У Магды вырвалось ругательство, какого она никогда в жизни ещё себе не позволяла. Батрак засмеялся.

— Скучно с тобой, Маглейн, — сообщил он. — Я к тебе со всей душой, а ты… Ну, сиди в сарае, коли так.

Он поднялся и сделал несколько шагов прочь. Магда не выдержала.

— Стой! — выдохнула она. Бешено заколотилось сердце. Жить! Дышать! Ходить! Бегать! Быть свободной! — Вернись! Вернись, прошу тебя!

— Ага, сообразила, наконец. Ну, так кто твой друг?

— Ты! Ты, только выпусти!

— Не передумаешь, а, Маглейн?

— Выпусти меня! — взмолилась бывшая ведьма.

— Давно бы так. Теперь скажи, как ты жалеешь о том, что меня предала, Маглейн.

— Жалею! — выдохнула бывшая ведьма. Сейчас она сказала бы что угодно. — Очень жалею.

— Будешь ещё меня травить?

— Не бу… — истово пообещала ведьма и вдруг осеклась. К ней вернулась уснувшая было гордость. — Ты что это… Нарочно? Ты издеваешься, так? Ты вовсе не собирался… так будь же ты…

— Заткнись, Маглейн, — оборвал её Виль-батрак. — Уже и пошутить нельзя. Выпущу тебя, выпущу. А извинения ты мне после доскажешь. Доскажешь же, так, Маглейн?

— Выпустишь — доскажу, — посулила Магда. От пережитой надежды, подозрения, отчаяния и новой надежды её колотила крупная дрожь.

Батрак же не заставил себя долго ждать. Едва перестав глумиться, он в два счёта проломил доски, освобождая дыру, в которую с трудом протиснулась девушка, и потащил её вдоль замковой стены туда, где ещё раньше приготовил верёвку.

* * *

Магде ещё ни разу не приходилось перебираться через замковые стены, да ещё и с таким товарищем, который торопил её, тихо ворча себе под нос что-то угрожающее. Едва они оказались снаружи, как он требовательно дёрнул бывшую ведьму за рукав и потащил дальше, к подножью холма, не давая ей перевести дыхание и страшно раздражаясь, стоило девушке споткнуться.

— Погоди, — взмолилась бывшая ведьма, когда уже едва могла дышать от спешки. — Не могу больше. Ты, что, меня убить хочешь?

— Ага, — хмыкнул батрак, наконец, останавливаясь. — Хорошо придумано, а, Маглейн? Прикончить тебя тут — и на допросе не наболтаешь. Вот только найду, где прикопать удобней. Отдышалась? Пошли дальше, пока там не спохватились.

Ведьма не стронулась с места.

— Ты… шутишь? Или издеваешься? Или ты…

— Выбирай, — предложил батрак. — Или я, быстро, или те — медленно. Пошли давай, не стой. Стоило тебя вытаскивать, если нас обратно поймают. Пошли давай.

Он снова потянул ведьму за собой. Магда не сопротивлялась. Если бы у неё была волшебная сила, она могла бы понять, почувствовать, сколько угрозы в словах её страшного спутника. Хотя… Он, наверное, и сам не знал.

— Куда мы идём? — спросила Магда, когда молчание стало невмоготу.

— Тебе лучше не знать, — фыркнул Виль. Магда разозлилась.

— Ты совсем меня за дуру держишь?! Я здесь все тропинки знаю и без тропинок куда хотела выходила, что ты скрыть тут можешь?!

— Погромче ори, глядишь, никуда не придём, — посоветовал батрак.

— Зачем мы идём в деревню? — не отставала ведьма, вполне узнавшая направление.

— Брата навещу, а там видно будет. Оставаться-то тебе тут нельзя, ещё к полудню найдут.

Магда задумалась. Раньше её бы спрятал лес — поди найди ведьму там, где кусты сами передвинутся, закрывая её дорогу. А сейчас? Далеко ли она уйдёт? Идти, конечно, всё равно надо по лесу. По лесу, да по бурелому лошадь не поскачет, а это поможет выиграть время. Но если они поймут, куда она пошла, да по дороге поскачут, чтобы перехватить там, где она к людям выйдет… Фирмин — не глухое место, вечно в лесах прятаться не будешь…

Они уже почти дошли до стоящей на отшибе пастушьей хижине, в окошке которой были видны отсветы огня. При мысли о том, чтобы куда-то сесть, согреться после ночной прохлады, у Магды ослабели ноги. Отдохнуть… поспать, может быть… нет, нельзя. Это — не убежище, в нём нет ничего безопасного.

— А ну, назад, — потянул её в сторону Виль. — Там засада.

— С чего ты взял? — удивилась его проницательности бывшая ведьма.

— Дверь, — коротко бросил батрак, продолжая обходить хижину по широкой дуге. — Натес отродясь дверь не закрывает, иначе задохнётся от вони, которую сам же развёл. Да и огонь летом не жжёт. Там кто-то чужой.

Магда молча кивнула. Да, если бы дверь была открыта, свет очага виднелся бы не только в окне. А тут…

— Магда! — раздался в ночной тишине такой родной, такой знакомый голос. Бывшая ведьма всё-таки не удержалась, у неё подкосились ноги. — Магда, иди к нам!