— Извини, — сказал он через некоторое время. — Ты слишком далеко зашла.

— Что я не так сказала?

— Не знаю. Не знаю. — Он сел на пол и прижался лбом к коленям. Затем, взглянув на нее, он сказал — Как случилось, что ты беседовала обо всем этом с Сантоликвидо? И чем это Родитис так очаровал тебя?

— Сильные мужчины всегда интересовали меня, Марк. Я могла бы и не говорить тебе об этом. До сих пор я недооценивала Родитиса. Мне, пожалуй, стоило обратить на него больше внимания, когда он был на пути к вершине. Теперь мне ясно, что это стоящий человек.

— Значит, ты собираешься перепрыгнуть из моей постели в его? — сказал Кауфман. — Да?

— Ты говоришь пошлости. Да, я намерена узнать его получше. И надеюсь, что ты переступишь через свою ненависть к нему. Вы двое, работая вместе, сможете контролировать весь мир. В особенности, если дядя Пол будет помогать ему.

— Я должен иметь дядю Пола.

— Но ведь ты не можешь, Марк. Пусть его получит Родитис, а ты затем договоришься с ним. Ты боишься оказаться слабее? Ты боишься, что не сможешь противостоять Родитису вместе с Полом?

— Да, — сказал Кауфман. — Еще не родился человек, способный противостоять этим двоим в одной голове.

— Вот тебе еще причина, чтобы заключить мир, — сказала ему Елена. — Он получит эту личность, и если ты не договоришься с ним, он попытается раздавить тебя. Не будь таким упрямым гордецом, Марк. Не давай злобе занять место здравого смысла. Сейчас ты богаче и сильнее, чем Родитис, но не намного, и вскоре все может измениться.

— Ты говоришь об этом так уверенно, Елена. Сантоликвидо тоже говорил уверенно?

— Ты уже слышал. То, что Родитис получит личность твоего дяди — вопрос решенный.

— Я заблокирую его.

— Ты не сделаешь этого, — раздраженно сказала Елена.

— Я поговорю с Санто. Я…

— Санто и так тошно, Марк. Ты являешься причиной всех его проблем. Оставь его! Тебе не стоит вмешиваться таким образом. Он пытается глядеть на вещи объективно, а тут еще ты. Кричишь, что ты Кауфман, угрожаешь, требуешь…

— Я не дам Родитису сделать это, — сказал упрямо Кауфман, все больше и больше чувствуя себя слепым, одержимым глупцом, не способным свернуть с намеченного пути.

Елена картинно зевнула.

— Мне надоела эта дискуссия. Мы бьемся о стену. У меня заболела голова. Пойдем купаться.

— Ты же не любишь плавать!

— Ну и что? — Она прошла мимо него, дошла до края бассейна и прыгнула в воду. На мгновение она как бы зависла над водой, по ее просьбе Кауфман уменьшил в зале гравитацию, и он увидел, как ее тяжелые груди превратились в направленные к воде конусы. Затем она мягко скользнула в воду, подняв немногочисленные разноцветные брызги.

Он нырнул следом за ней. Некоторое время ей удавалось увертываться от него. Наконец он поймал ее, Елена игриво сопротивлялась, а он, добравшись до мелководья, принялся страстно целовать ее в шею.

Тяжело дыша, Елена выскользнула из бассейна. Пройдя несколько шагов, она опустилась на колени, затем легла на спину, раздвинула ноги и призывно посмотрела на него. Напряженно и как-то неуверенно Кауфман подошел к ней. Она нежно привлекла его к своему мягкому упругому телу. Он вошел в нее быстро, яростно, и они надолго забылись в общем экстазе.

Удовлетворенный, он лежал рядом с ней и ласкал ее, извиняясь за потерю самообладания, за свой крик и пощечину. В это же самое время в его уме зрел новый план. У Кауфмана не было причин сомневаться в словах Елены. Он знал, что она была с Сантоликвидо как на вечере на Доминике, так и в Нью-Йорке. Для него не было секретом, что она неоднократно встречалась с администратором Института Шеффлинга. Он не возражал, потому что относился к Елене как к собственности. Кроме того, он надеялся, что Елена повлияет на Сантоликвидо в его пользу. Но было похоже, Сантоликвидо склоняется в противоположную сторону. Кауфман это почувствовал, видя как Сантоликвидо нервничает в его присутствии. Пора было прекратить бороться с неизбежностью.

Существовали и другие пути противостояния амбициям Родитиса. Он пытался договориться на словах — это не прошло. Теперь, чтобы не проиграть, он должен был нарушить закон.

Риза потратила три дня в Монако, прежде чем узнала о судьбе личности Клода Виллифренча. Это было не самое худшее место, но оно успело ей наскучить. Древние традиции секретности мешали ее расследованию. Она не могла попросту позвонить в справочную и узнать все, что ей требовалось. Поэтому ей приходилось идти обходными путями, и эти пути не всегда были законными.

Погода в конце апреля была мягкой, почти жаркой, предвещавшей хорошее лето. В Монте-Карло распустились цветы. Солнце отражалось от белоснежных башен города. Она стояла в Парке Кактусов, смотрела на Средиземное море и ей казалось, что, если хорошенько присмотреться, она сможет разглядеть Африку. Риза никогда не бывала здесь раньше, а потому Тенди, приезжавшая сюда много раз, выступала в роли гида.

Монако мало изменилось с семнадцатого века. Отель-де-Пари все еще оспаривал свою красоту у расположенного рядом Казино. Пальмы на аллеях металлически шелестели листьями при каждом дуновении ветерка. Парочки на набережной, казалось, были заброшены сюда из отдаленного прошлого. Время, казалось, было законсервировано в этом городе. Некоторые из зданий, стоящих вокруг, были постоянно населены более чем по пятьсот лет.

В справочном бюро Риза довольно быстро узнала о смерти Клода, это подтвердило историю, рассказанную Стивом. Восемнадцатого декабря прошлого года он попал в отливное течение на Большом Барьерном Рифе и был унесен в открытое море. Его тело так и не было найдено. Без сомнения, его сожрали акулы.

Кто получил его личность, в справочном бюро Ризе не сказали. История Клода Вилленфренча заканчивалась 18 декабря его гибелью в результате несчастного случая. Если его личность и проживала сейчас где-то в своей новой земной оболочке, в официальных бумагах об этом ничего не говорилось. Ожившие не платили налогов, не голосовали, не имели документов. В Соединенных Штатах можно было получить информацию о переселении личности из тела в тело, но не здесь.

— Что же мы будем делать? — спросила Риза у Тенди.

«А твоя семья может тебе помочь?»

— Конечно. Конечно же, так мы и сделаем. — Она поспешила к офису Кауфман-е-Си, располагавшемуся в золоченом здании неподалеку от Отель-де-Пари. Банк управлялся европейской ветвью семейства и в действительности в его совете директоров не было ни одного Кауфмана, а директорат состоял целиком из Лоэбов и Шиффов. Но единственная дочь Марка