– Раз понял, чего ж сидишь?

Для справки: я уже стоял в дверях.

В последнем прошлогоднем выпуске журнала «Успех года» рядом со снимком Николаса Краузли помещен снимок здания компании «Виртуальные Игры». Здание как здание – толстый цилиндр из черного стекла на сером гранитном кирпиче. Подлетая, я вдруг обнаружил, что цилиндр не совсем цилиндр – в сечении он был не круглым, а наподобие сердца или водяной капли. В общем, этакий одноугольник.

Мне позволили приземлиться на кирпиче – это говорило о том, что Краузли меня ждет не дождется. Крашеная дамочка в строгом офисном костюме провела меня через огромный холл. На стенах холла, помещенные в мраморное обрамление демонстрационные экраны беспрерывно транслировали какие-то виртуальные побоища. Достаточно было сделать шаг в сторону, чтобы оказаться в компании роботов-захватчиков и вместе с ними атаковать пирамиду Хеопса, под которой прятались последние оставшиеся в живых земляне. Справа от меня обаятельнейший гоблин тащил подмышкой некую белобрысую девицу, за ним гнался рыцарь без страха и упрека, чем-то похожий на меня. Рыцарь наводил на гоблина лазерную пушку, и я предложил гоблину прикрыть его отход огнем. Гоблин сказал, что сам справится – мол, у него в запасе четыре жизни, а у рыцаря осталось всего два-три выстрела.

Крашеная дамочка со словами «чуть не забыла» хлопнула себя по лбу и велела мне сдать бластер. Гоблин притормозил, с сочувствием спросил: «Что, брат, проблемы?».

Да, говорю, обезоружили.

«Рекомендую вот это», – сказал гоблин и изверг из пасти энергетический импульс мегаватт эдак в сто. При этом он произвел такой грохот, что роботы-захватчики на противоположном экране оглянулись, думая, что кто-то идет на помощь осажденным землянам.

В лифте, оставшись с забывчивой дамочкой наедине, я принялся выколачивать из нее признание. Сознайтесь, требовал я, что компьютерными мультяшками управляют люди, спрятавшиеся где-нибудь за экраном. Они наблюдают за посетителями, подслушивают, что те говорят и дают мультяшкам соответствующие команды, и заодно произносят реплики через синтезатор. Моя провожатая все начисто отрицала.

На последнем, двадцать пятом этаже я сообразил, что угол цилиндру нужен для того, чтобы существовали угловые кабинеты. А угловые кабинеты нужны, как известно, начальству – другие кабинеты им не подходят. Угловой кабинет на последнем этаже занимал сам Краузли.

Президент сидел в конце десятиметрового продолговатого стола. В темно-вишневом полированном дереве отражалась потолочная лампа, в точности повторявшая форму стола. На полу лежал виртуальный ковер – неощутимая оливковая дымка виртуальной толщиною четыре-пять сантиметров. Я ступал с осторожностью, опасаясь, как бы виртуальный ковер не разверзся виртуальной преисподней.

– Вы свободны, – сказал Краузли провожатой.

Я сел за стол поближе к президенту, достал блокнот и ручку. Краузли тянул шею, чтобы подсмотреть, что я там рисую. Закончив рисовать, я пододвинул к нему блокнот.

– Смотрите, я набросал тут… правда схематично, зато понятно…

Краузли с любопытством заглянул в блокнот.

– Что это?

– Проект новой башни «Виртуальных Игр». Видите, у основания башня совершенно круглая, потом с одной стороны как бы сплющивается таким образом, что на самом верхнем этаже появляется угол – один единственный на все этажи, там мы разместим ваш кабинет. В результате, только у вас – у президента компании – будет угловой кабинет. Дарю!

Я вырвал листок и протянул Краузли. Он отмахнулся. Я поинтересовался:

– Боитесь, что вас посадят, прежде чем завершится строительство?

– Почему не пришел ваш начальник? – спросил он в ответ.

– У нас принято сначала жертвовать мелкими фигурами. Это вы можете себе позволить пустить в расход ведущего специалиста…

Так, слово за слово, беседа пошла по тому же сценарию, что и беседа с Вейлингом в «Ламонтанье». Отличия были несущественными. Например, вместо обещанного Вейлингом миллиона, Краузли предложил десять центов. Снижение ставки он объяснил тем, что нам не удалось избежать вмешательства полиции. Я в свою очередь не имел возможности ткнуть ему под ребра бластером, поскольку бластер у меня отобрали. Наверное, поэтому Краузли вел себя чересчур самоуверенно. Он считал себя настолько невиновным, что выразил сомнение, стоим ли мы десяти центов. Произнося слова словно вдалбливая их в мою голову, он говорил:

– Запомните раз и навсегда: мы, то есть я и «Виртуальные Игры» имеем отношение только к тому, что написано на упаковках нашей продукции. Остальное – личная инициатива Чарльза Корно. Идея проверить выигрышные файлы к нам пришла случайно. Впрочем, случайно или нет – давать вам отчет мы не обязаны. После ознакомления с содержимым файлов, у нас возникло подозрение, что Корно по непонятной причине взялся лично вести переговоры с Счастливчиком. Тогда мы еще не знали, что Корно разыскивал Темпоронный Мозг, поэтому обратились в ваше агентство. Пока мы с Вейлингом раздумывали, стоит ли говорить вам о наших подозрениях относительно Корно, Корно убили. Вейлинг посоветовал отказаться от ваших услуг, я был с ним согласен. Корно мы не убивали, в нашем бизнесе всегда есть шанс договориться, поэтому к убийствам мы не прибегаем. Как бы плохо мы не относились к Чарльзу, его убийца должен быть найден, а тот, кто его найдет, получит законное вознаграждение. И если вы, господин Ильинский, заинтересованы получить вознаграждение, то не тратьте попусту мое время, а идите и ищите – это ваша работа. В моем кабинете убийц нет!

Краузли позвонил секретарю и сказал, что «господин Ильинский нас покидает».

В кабинет вошла давешняя провожатая. Оставив дверь открытой, она остановилась у меня за спиной. Нужно было что-то срочно предпринимать. Я прикрыл ладонью блокнот и быстро нацарапал несколько слов и знаков. Печатный шрифт не дает возможности воспроизвести мои каракули, но я готов передать их содержание: «50000 + KCN =ТМ».

Вырвав листок, я передал его Краузли. Тот взглянул на формулу, потом посмотрел на секретаря.

– Чего вам? – грозно спросил он у нее.

– Простите… – и она попятилась к дверям, – Я подумала, что…

Дверь захлопнулась. Я заметил:

– Как вы с ней… эээ… сурово…

– Сурово? Не думаю… Что это значит? – он взял листок за угол двумя пальцами и помахал.

– А вы не знаете? Вот так досада! Вы были моею последней надеждой. Итак, решено, «Сектор Фаониссимо» объявляет конкурс. В завтрашнем номере мы опубликуем копию этого листочка и зададим нашим читателям вопрос: «Что это значит?», и подпись: Николас Краузли. Нет, лучше не так. «Президент Краузли спрашивает: Что это значит?» – заинтригуем читателей до смерти. Разумеется, назначим приз: годовая подписка на «Сектор Фаониссимо», десять центов от «Виртуальных Игр» и тысяч эдак сто от кого-нибудь из ваших конкурентов, например от «Майкрософт».

– Прекратите! Вы забываете с кем разговариваете! – заорал Краузли. – Это шантаж!