Лекс кивает, выглядит он обескураженным.

— Надана так в себя и не пришла, — бесцветным голосом говорит он. — И связаться с клиникой я не могу. Да и… можно попытаться пробиться.

Ставлю себя на его место. Какие мы все-таки разные! Если бы опасность угрожала Элиссе, я наплевал бы на весь мир, пожертвовал бы всем ради нее. Лекс разрывается от бессилия, потому что в отсутствие меня он главный и не может пренебречь долгом.

— Все, что нам остается — надеяться. Молиться уже некому. Лекс, передавай бразды правления Тейну и лети к ней. Ты ведь этого хочешь.

— Спасибо! — кивает он, потупившись. — Ты не представляешь…

— Еще как представляю. Все, свободен. До связи.

Сразу же набираю Гискона. Он находится вместе с Ульпианом Магоном, Адгербалом Филиным и Баальбеном Баркой. Похоже, нет смысла что-либо скрывать от представителей двух последних родов.

— Через пять минут выдвигаемся на совет, — отчитывается Гискон и пожимает плечами. — Я не знаю, чего ждать.

— Наихудшего. Но отступать нам некуда, другой планеты у нас нет. Сделай пропуски моим людям, случись что, они попытаются нас вытащить.

— В зал советов можно только избранным, — подает голос Магон. — Но я могу поговорить с одним из командиров невозмутимых, чтоб их не задерживали.

— Будет кстати. Но рассчитывать нельзя ни на кого. Возможно, Боэтарх намерено сохраняет порядок на пятом уровне — чтоб собрать самых влиятельных людей в зале советов… Понимаете зачем?

— С оружием туда нельзя! — возмущается Филин. — И систему безопасности никак не отключить. Может, правильнее свалить?

— Безопаснее, — киваю я. — На год ты жизнь продлишь, а потом тебя все равно достанут. И всех твоих родственников, несогласных стать куклами Ваала. А так, если мне удастся остановить ядерный удар, то меня, так скажем, повысят, и я смогу противодействовать Боэтарху на равных. Поняли? Наша цель — не дать долбануть по Карталонии. Не столько из человеколюбия, сколько из корыстных побуждений.

— Теперь все ясно, — говорит Гискон. — пропуски каждому «оплотовцу», поговорить с генералом из невозмутимых…

— И опоздать на совет. Это что-то изменит?

— Нет, — качает головой Барка, встает со стула. — Начнут без нас. Все, мы выдвигаемся. Общаться будем сообщениями.

— Мне еще минут двадцать лету. — Гляжу на лоскутное одеяло полей под флаером. — А потом еще добираться минут десять. Держите в курсе, сообщайте о малейших странностях, количестве и расстановке охраны. Удачи!

— И тебе, Леон, — неторопливо произносит Магон.

Чувствую, удача мне понадобится, на нее вся надежда.

Глава 28

Прорыв

Совет трехсот начинается ровно тогда, когда над пологими холмами появляется верхушка исполинской пирамиды — идеально правильных пропорций, многоступенчатая, песочно-серая. Чем ближе к ней, тем отчетливей ощущается ее чужеродность, противоестественность, ведь в природе нет таких четких форм и острых углов.

Ступени стремительно приближаются, прорезаются миллионы окон, растут точки тревожно мечущихся флаеров, на сердце становится муторно. Готов поспорить, что с моей эмпатией я считал бы боль родителей, потерявших детей, и страх запершихся в укрытиях людей, сохранивших рассудок, даже если бы не знал, что произошло. Было еще что-то тягучее, смолянисто-черное, и чем ближе к пятой ступени, тем сильнее проявляется ощущение опасности.

Занимаю кресло пилота и переключаюсь на ручное управление, Вэра пересаживается на место штурмовика.

— Возможно, нас попытаются остановить. Будь готов.

— Защитные экраны проверил — норма, отчитывается он, а я сбавляю скорость и смотрю на зиккурат. Если скосить глаза, то кажется, что его вершина курится, как раскаленный на солнце бетон, и в этом мареве смутные силуэты носятся по спирали вверх-вниз. Но стоит сфокусировать взгляд — и иллюзия рассеивается, а программа не спешит подсказывать, что происходит.

Наверное, это физическое воплощение прорыва. Мне казалось, он будет выглядеть, как разорванная ткань, откуда лезет рогатая тварь с красными глазами.

Один за другим приходят отчеты от Гискона: все в норме, никто не проявляет агрессию, невозмутимых обычное количество, они дежурят у каждой двери с идентификатором. Магон пишет, что поставил в известность командира невозмутимых, и тот в случае нештатной ситуации готов отключить идентификаторы в коридорах и дать проход моим людям и организованным группам Филина. Поддержка мафиозного босса — уже замечательно!

Тейн отчитывается, что база оставлена, все сотрудники «оплота» эвакуированы к Гискону, никто не ранен, Лекс взял флаер и полетел к Надане. В последнем сообщении Гискон пишет, что они без проблем добрались до зала совета, почти все на местах, но Боэтарха еще нет, невозмутимых восемь человек, все с плазмоганами.

Вроде все хорошо, но понимаю, что это око циклона, обманчивое затишье, и внимательно всматриваюсь в пролетающие мимо флаеры, пытаясь опознать врага.

Будто зрачок, открывается люк в стене, с замирающим сердцем направляю «осу» туда в посадочный модуль, морально готовясь к тому, что меня там уже ждут.

— Вэра — внимание на орудия.

— Есть!

Но снова ничего не происходит, мы паркуемся, и никто на нас не нападает, не пытается заблокировать.

— Вэра, пока будь в салоне и держи связь с «Оплотом». Если… когда поступит команда прорываться, присоединяйся к ним.

— Так точно.

Пишу Гискону, что я на месте, спрашиваю, как обстановка, но он не отвечает. Дублирую вопрос Магону и Филину, но ответа нет. Понимаю, что сейчас в зале заседаний что-то происходит, возможно — расправа над безоружными.

Нужно их вытаскивать!

Открываю план-схему ступени, отмечаю места, где обычно стоят невозмутимые, прокладываю маршруты прорыва… Несколько секунд колеблюсь, ведь ошибка погубит моих людей, если на Совете все в штатном режиме.

Но ответа от пунийцев нет, а обычно они откликаются сразу. Отправляю план-схему Тейну, связываюсь с ним.

— Тейн. Вы на месте? Как бы то ни было — срочно на пятую ступень. На схеме — приоритетные направления прорыва, я пойду по красному маршруту. Держим связь, сориентирую по ходу дела… Если буду жив. Если замолчу — все равно прорывайтесь. Цель — ликвидировать Боэтарха.

— Понял. Приступайем.

Сюда им добираться минут семь-десять. Действуя порознь, мы не потеряем время, а я дам команде отбой, если пойму, что ошибся.

— Я с тобой, — вызывается Вэра, слезая с кресла и снимая плазмоган с держателя на стене.

Беру огнестрел.

— С оружием туда нельзя. Сложим его у выхода, если вдруг придется отступить.

В голове уже созрел план: если невозмутимые