– Что там? – спросил Джоэл.

Его голос – первые слова, сказанные с начала путешествия по подземелью – словно удар грома, разорвал здешнюю неестественную тишину.

Хант вспомнил фреску с застывшими в страхе фигурками Стейси и Лилли.

– Ничего, – солгал он.

Друзья без труда нашли дорогу обратно, в царство «кабинетов» и их мумифицированных обитателей. После твари за красной дверью эта обстановка показалась Ханту почти родной.

Куда идти дальше, он не представлял и готов был уже вернуться к самому началу пути, в приемную, и начать заново оттуда… как вдруг уловил краем глаза какое-то движение. Настоящее движение. Не сонное шарканье офисной нежити, а быстрый, целеустремленный шаг…

…страховщика!

Того самого, за которым они следили наверху. Он, как видно, возвращался с добычей. Хант нырнул в ближайшую пустую комнатушку; Джоэл и Хорхе вбежали следом. Пригнувшись в полутьме и слившись с серой стеной, они смотрели, как страховщик проходит мимо.

А затем последовали за ним.

Двигаться старались не быстро, чтобы не привлекать к себе внимания, однако страховщик не оглядывался. Прошел коридор до конца, затем повернул направо.

Хотя мысленно Хант приготовился часами таскаться за ним по лабиринту коридоров, к его удивлению, страховщик зашел в первый же дверной проем.

Хант был уверен, что здесь они уже проходили, но, оказалось, нет: за проемом вместо обычной комнатушки и ее усохшего от древности обитателя обнаружился длинный зал, заполненный деревянными шкафами. Страховщик двинулся к ближайшему шкафу. Хант бросил на него быстрый взгляд и, сделав друзьям знак рукой, на цыпочках пробежал мимо. Все трое спрятались в ближайшем пустом «кабинете» и наблюдали оттуда за входом в зал. Несколько минут спустя страховщик вышел и тем же быстрым, уверенным шагом отправился назад. Едва он свернул за угол, как Хант выскочил из укрытия и поспешил в комнату со шкафами.

Похоже, ее-то они и искали!

– Матерь божья! – вырвалось у Ханта. – Стереги дверь! – приказал он, и Джоэл встал «на стреме» у входа в зал.

В отличие от «приемной», потолок здесь был низкий, зато в длину залу не было видно конца. По обеим сторонам от прохода тянулись бесконечные ряды шкафов. Хант открыл ближайший к двери, тот, в котором рылся страховщик, и увидел папки, папки с бумагами. Достал и открыл одну – там обнаружились договоры на страхование, очень похожие на те, что подписывали они с Бет, только по-испански. Положил папку, заглянул в другой шкаф – обнаружил там такое же хранилище документов, только на арабском.

Хант огляделся. Перед ним простирались в бесконечность ряды шкафов – а позади, слева от двери…

…Позади он увидел полис страховщика.

Точнее, шесть полисов. Все на пергаменте, под стеклом, словно музейные экспонаты. Почему шесть? Выходит, землю бороздят только шестеро бессмертных страховщиков – по одному на континент? И что случилось с остальными? Не смогли выплатить страховые взносы? Или агентов у «СТРАХОВОЙ КОМПАНИИ» всегда шесть, больше просто не бывает?

Не важно. Их шестеро – тем лучше, меньше работы. Хант замер у витрины, вглядываясь в пергаментные листы под стеклом. Мысль о договоре с дьяволом вновь пришла ему в голову – и он отверг ее, как чересчур прямолинейную. То, с чем они столкнулись, куда сложнее. И все же…

И все же дело сводится к одному: документ под стеклом дает ему, Ханту, власть над жизнью и смертью страховщика. Теперь Хант здесь главный. И чем закончится битва, зависит от него. В его руках не бессмертная душа страховщика, а лишь полис, дающий бессмертие. Души у страховщика, быть может, нет вовсе. Но документ есть. Библия права: в начале было слово, и слово бесконечно важнее, бесконечно могущественнее плоти и крови.

– Что это? – вполголоса спросил Хорхе.

– Его страховой полис, – так же тихо, словно опасаясь кого-то потревожить, ответил Хант.

Наклонился, почти прижавшись носом к стеклу. По виду полис очень походил на его собственный, однако написан был на каком-то непонятном языке – судя по странным иероглифам, куда более древнем, чем арабский. По-английски было выведено только имя страховщика в первой строчке.

Ральф Харрингтон.

Ральф?!

Хант едва не рассмеялся вслух. Как такое возможно? Демонический страховщик, воплощение зла – и носит такое смехотворно обыденное имя! Это сразу сорвало с него сверхъестественный ореол, приблизило к земле. Демон по имени Ральф Харрингтон – уже не демон, а обычный человек.

Так вот о чем говорил ему в тюрьме Дел Дейли! Имена имеют силу. Узнав имя врага, ты получаешь над ним власть. Как в сказке про Румпельштильцхена.

Слова. Имена. Вот то, что действительно важно.

Из любопытства Хант попробовал прочесть имена на других полисах. Два были написаны по-арабски, одно – то ли по-гречески, то ли по-русски, еще одно – китайскими или японским иероглифами. Только имя Ральфа (боже правый, Ральфа!) написано по-английски. Однако все это современные языки и, видимо, современные имена. Быть может, страховые агенты каким-то магическим путем меняют имена при вступлении в новую эру?

Не важно. Важно, что сейчас агент – Ральф Харрингтон. Под этим набором звуков и букв он фигурирует в полисе. Хант поискал на витрине замок или задвижку, не нашел, достал из ближайшего шкафа самую увесистую папку и, размахнувшись, с силой опустил на стекло. Оно раскололось. Слава богу, стекло обычное, не армированное! Хант бросил папку на пол, аккуратно выбрал крупные осколки и отправил их туда же. Извлек полисы.

Настал миг возмездия.

Узнав имя страховщика, Хант перестал его бояться, но была и оборотная сторона: враг с человеческим именем казался куда более человечным. На долю секунды Хант замер в нерешимости. Однако в следующий миг подумал о ребенке Хорхе, о Лилли, об Эйлин, обо всех, кого проклятый страховщик погубил, кому сломал жизнь, – и, не раздумывая более, выхватил зажигалку и поджег полис с нижнего края.

Не грянул гром, не потряс стены страшный вопль; вообще обошлось без спецэффектов. Древний пергамент быстро занялся, пламя побежало вверх. Хант держал его в руке, пока пальцам не стало горячо, а затем бросил на пол. Там полис и догорел почти целиком, оставив по себе лишь сморщенный, почернелый уголок без всяких надписей. Хант не хотел рисковать – поднял этот уголок, поджег еще раз и проследил, чтобы он сгорел без остатка.

Все это заняло несколько минут. Хант покосился на дверь – Джоэл кивнул оттуда, показывая, что горизонт чист. В его взгляде читались облегчение и благодарность.

Так же, по очереди, Хант сжег и остальные полисы.

Никто не пытался его остановить. Это было удивительнее всего. Ни сигнализации, ни пожарной тревоги. Дома, в Тусоне, страховая компания, казалось, следила за каждым их шагом, а здесь они вошли, уничтожили полисы страховых агентов, и… и словно так и надо. Возможно, все внимание компании направлено вовне? Быть может, за долгие тысячелетия ее работы здесь не бывало ни взломов, ни предателей, так что они не видят необходимости в сигнализации и охране? Или ответственность за поведение клиентов возложена на агентов и каждый агент сам следит за своими? Или же полис бессмертия стал для Ханта и шапкой-невидимкой, и лицензией, дающей право творить все, что пожелает?