Те, кто не успел выбраться в десятиминутный промежуток времени, когда были открыты все четверо ворот, оказались в ловушке после обрушения уровня «Джи». В спешке подыскивая надежное место для взятых в плен повстанцев и тех, кто был схвачен во время облав, власти больше беспокоились о том, как удержать задержанных внутри, а не о том, как вывести их наружу в случае пожара.

Смотря официальные выпуски новостей, Таня гадала о том, что стало с Сигом и остальными, кто там был.

108

Сиг и трое других беглецов двигались в тенях Среднего города, выбирая переулки и темные проходы между бараками, при необходимости перелезая через заборы. Они слышали вой сирен и лай собак. Видели вертолеты, слышали шум низко летящих беспилотников. Услышав крики и выстрелы, говорящие о том, что их товарищей загнали в угол, они спрятались в мусорном баке и просидели там целый час, прижимаясь друг к другу и прислушиваясь к опасности.

Им повезло. Они добрались до Зулусского лагеря на рассвете, усталые, голодные и грязные. Им надо было затеряться там. Один из беглецов, гватемалец по имени Альваро, знал одно место с северной стороны, где можно перелезть через забор без необходимости общаться с охраной. Они пробрались в лагерь и растаяли среди его обитателей.

Беглецы плутали по лабиринту узких проходов между палатками, переоборудованными контейнерами, лачугами и хибарами, возведенными из всякого хлама и мусора. Кое-где встречались временные дома для размещения беженцев, обросшие со всех сторон пристройками. Вокруг постоянно присутствовал шум стоящих прямо на улице генераторов, служащий фоном для звуков повседневной жизни поселения.

Лагерь бурлил кипучей деятельностью. Люди были заняты приготовлением пищи, строительством жилья, починкой своих вещей, они бегали по делам, разносили сообщения, доставляли посылки, обрабатывали раны, лечили болячки, покупали и продавали, оживленно торгуясь. Беглецы видели взрослых мужчин, играющих в карты и домино, и детей, играющих в войну и в восстание. Двое подростков раздавали листовки, напечатанные на обратной стороне старой бумаги. Над крышами поднимались телевизионные и радиоантенны, тут и там люди сидели кучками, словно замышляя что-то значительное.

Когда беглецы наконец разыскали Моко, тот сказал, что пора отправляться на собрание.

109

Чтобы Таня смогла отправиться на встречу в церковь, ей раздобыли кресло-каталку. Девушку привезли на место в бронированном прицепе, который тянули два велосипеда.

Ей сказали, что, возможно, удастся выяснить, что произошло с ее братом.

Дорога была долгой. На севере линия баррикад была прорвана, но в остальных местах она еще держалась. Пока что держалась.

В церкви в самом сердце Байуотера разместился командный пункт. Катушки кабеля, ряды телефонов и компьютеров, большие карты на стене, исписанные многочисленными слоями каракулей, повествующих о том, как кварталы переходили из рук в руки. Линии обозначали тайные проходы, распределение ячеек отмечалось специальными кодами, разноцветные точки указывали очаги сопротивления, косыми штрихами подсчитывалось количество убитых – их было слишком много.

Здесь находилась полковник, на возвышении вместе с Клод, Андреем и другими. Она яростно тыкала пальцем в карту. Таня спросила насчет Максины Прайс, но ей никто не ответил. Возможно, она снова вернулась в подполье.

Полковник рассказывала своим товарищам, что освобождение «Купола» станет последней возможностью переломить ход борьбы, прежде чем всех их переловят и уничтожат. Вычеркнут из истории. Пришло время нанести удар, породить хаос и сломать машину.

В просторном помещении находились несколько бежавших заключенных, они ели и отдыхали, понимая, что скоро им представится возможность вернуться назад. Здесь была мать Тани, помогала раненым. Таня поискала взглядом Сига, но не нашла, и мама также ничего о нем не слышала.

Таня беседовала с беглецами, выясняя у них, что им известно, но тут к ней подошел Андрей и отвез ее в сторону.

– Как дела? – спросила она.

– Не очень, – ответил Андрей.

– Что ты имеешь в виду?

– Файлы. Мы не можем их передать.

– Но ведь немцы… ты же сам говорил.

– Это говорила Клод, – поправил Андрей, – и она была права. Но для того чтобы передать файлы, их нужно вставить в эфир. И тут у нас возникли проблемы.

– Вы не можете обойти фильтры?

– Ну… не можем, уже не можем, – подтвердил Андрей. – Они стали слишком надежными. С введением ЕООСП все чрезвычайно осложнилось. Нашим компьютерам не хватает мощности, чтобы выполнять вычисления. Такие компьютеры имеются только у военных.

– Так каким же образом вы передаете файлы через телевидение?

– Для этого в передачу вставляются «окна». Пустые интервалы. У нас был один старик, разбиравшийся во всем этом. Но его схватили.

– Кто?

– Ополченцы. Скорее всего, техасцы. Захватили всю станцию. Теперь она больше не выходит в эфир. Мы застряли.

– Вам нужно…

– Над этим уже работают, – сказал Андрей, указывая на полковника, Клод и их помощников.

– Дай я переговорю с ними.

– Да, хорошо, но сначала я должен кое-что тебе сказать.

От Тани не укрылось, как изменилось выражение его лица.

– Точной информации у нас нет, но все говорит о том, что твой… э… брат… – Андрей положил руку Тане на плечо. – Утверждают, что он убит. Есть снимки, но по ним трудно что-либо определить.

– Я поверю только тогда, когда сама все увижу, – решительно заявила Таня. Но даже тогда не будет полной уверенности. – Ты можешь выделить мне для работы консоль?

110

Сиг убедился в достоверности информации, увидев три трупа, сложенных перед главными воротами станции, и американский флаг, трепещущий на перекрестье антенны.

– Удивительно, как это их головы не насадили на пики, – заметил Скользкий, вместе с Сигом наблюдающий за станцией из кустов напротив.

– Времени не было, – заметил Моко.

– Даже ворота оставили открытыми, – добавила Мангуста.

Стальные ворота были выбиты большим пикапом, который теперь стоял во внутреннем дворе, с помятым передом, но, по-видимому, на ходу, с выбитыми стеклами и испещренной оспинками от пуль бортовой броней.

– Вы на это не пойдете, – сказал Сиг. – Больше ни одного убитого подростка.

– Ты сам подросток, тупица, – возразил Моко. – Мы с тобой всего на пару лет старше этих ребят, а каждый из них безумнее нас обоих, вместе взятых. Я видел их в деле.

– Все мы когда-нибудь умрем, – философски произнесла Мангуста.

– Вот видишь? – улыбнулся Моко.

– Быть может, но первым пойду я. Разведаю, что к чему. А вы держите наружный периметр.