— И все-таки это чрезмерная жертва. Вы уже сделали так много…

— Вздор! Вы же знаете, это нам нравится. И потом Аласдер уже послал своего грума в Лондон с запиской для Девила, а Девил перешлет наше сообщение папе и Джонасу в Девон, так что все улажено. — Филлида погладила Амелию по руке. — Право, нас настолько… настолько рассердил этот вор и мы так хотим изловить его, что вряд ли уехали бы, даже если бы и в самом деле вы не нуждались в нашей помощи.

Елена задумчиво покачала головой:

— Этот вор, кто бы он ни был, недостоин даже презрения. Не верю, будто он не знает, что его поступки могут повредить невинному человеку. Я считаю за честь принять участие в его уничтожении.

Мгновение спустя все встали, улыбаясь — друг другу, самим себе, — и, шелестя юбками, пошли наверх переодеваться.

Вечером Амелия взяла свои списки в постель. Спальня была единственным местом, где она могла поговорить с Люком наедине.

Тема, которую она решила затронуть, требовала полного уединения.

Когда он, обнаженный, растянулся рядом с ней, она, держа списки в руке, с трудом смогла сосредоточиться.

— Я попыталась по возможности сократить их, но все равно — это самое меньшее, что нам понадобится.

Он положил списки на одеяло.

— Делай все, что нужно. Все, что придет тебе в голову.

Он потянулся к ней, нашел ее губы и поцеловал долгим страстным поцелуем, так что ей стало совершенно ясно, что пришло в голову ему.

Когда он потянул с нее одеяло, она сжала в руке списки.

— Да, но…

Он снова поцеловал ее.

Тогда она взяла списки, нащупала край кровати и опустила бумаги на пол. Там они будут в большей сохранности. Если их оставить на кровати, на что они будут похожи завтра утром?

Позже, когда они, отдыхая, опять лежали под одеялом, она поцеловала его грудь и сказала:

— Спасибо тебе.

И улыбнулась, осознав двусмысленность этих слов, но не стала ничего прояснять.

— Я постараюсь свести расходы к минимуму.

Он замер, точно занавес упал на его тело. Это была реакция на упоминание о деньгах, неловкость, вполне понятная.

— Амелия, но ведь…

— Скупиться ни к чему. Я знаю. Но также ни к чему сорить деньгами. Я уложусь. — Ее одолевал сон, и она положила руку туда, куда любила класть ее, засыпая, — ему на грудь. — Не волнуйся.

Ее бормотание было почти неслышным; Люк про себя выругался. Он не знал, стоит ли ее будить, чтобы заставить выслушать правду…

От ее легкого дыхания шевелились волоски у него на груди. Рука, лежащая на его теле, становилась все тяжелее.

Он вздохнул, почувствовал, как неловкость отступает и его окутывает тепло.

Расслабившись, он наказал себе решить, где, когда, в какой последовательности он будет исповедоваться… и уснул.

Он должен был ей сказать. Если не минувшей ночью, то хотя бы утром. Если не всю правду, то хотя бы то, что ей не нужно экономить, а главное — почему.

А вместо этого…

Люк стоял у окна своего кабинета, глядя на лужайку и воскрешая в памяти это утро, когда он проснулся и увидел, что Амелии рядом нет.

Его охватила настоящая паника — она никогда не просыпалась раньше его, — и вдруг он услышал шорох в ее туалетной комнате. Секунда — и она вошла в спальню, уже одетая, готовая устремиться в новый день. Весело поздоровавшись с ним, она обогнула кровать и подняла с пола свои списки.

Она радостно щебетала обо всем, что ей предстоит сделать; на лице ее, в синих-синих глазах не было ни намека на беспокойство или фальшь. Она искренне верила, что находится на вершине мира — их мира, — несмотря на денежные ограничения. Она почти не замолкала, не ждала от него ответа, и у него просто духу не хватило погасить ее искрящую ся радость и заставить выслушать то, что в настоящий момент казалось вовсе не таким уж срочным.

— Эти цифры. — Он обернулся. Сидевший за столом Мартин похлопал по документу, который только что осилил. — Они точные?

— Настолько, насколько удалось проверить. Их подтверждают три независимых источника. — Люк помешкал, прежде чем признаться: — Обычно я рассчитываю на пятьдесят процентов от того, что мне обещано.

Мартин подсчитал, негромко присвистнул и вернул Люку документ. Напротив него, сидя за столом, Люцифер тоже был занят детальным разбором нескольких финансовых проектов, предложенных Люком. Он был так поглощен этим делом, что даже не поднял головы.

Люк снова устремил взгляд за окно. И увидел, как Пенелопа появилась со стороны псарни, держа на руках извивающегося щенка, Люк не сомневался, что это Галахад. Выйдя на лужайку, она опустила Галахада на землю; в полном соответствии со своим именем тот сразу же принялся рыскать туда-сюда, прижав нос к земле и что-то вынюхивая.

Пенелопа опустилась на траву и смотрела на него с той серьезной сосредоточенностью, с какой она делала почти все. Позади нее под надзором Порции и Саймона появилась группа молодых собак — они были еще слишком молоды, чтобы ходить в своре.

Точнее, Порция надзирала за собаками, а Саймон, сунув руки в карманы, надзирал за девочками.

Это выглядело немного странно. Саймону было девятнадцать лет, почти двадцать, и он уже приобрел определенный светский лоск. Эмили и Энн гораздо больше подходили ему по возрасту, и все же он чаще проводил время в обществе девочек, когда они оказывались свободны… Объяснение озарило Люка, как только эта мысль мелькнула у него в голове.

Ведь они подозревают, что поблизости находится кто-то, кто враждебно относится к их семье, особенно к его сестрам, а Порция и Пенелопа часто выходят из дома — да, ему остается только поблагодарить Саймона за заботу.

Пока он наблюдал за троицей на лужайке, ему стало ясно, что Порция не разделяет его взглядов; даже из кабинета он видел надменность, с какой она вздернула носик и что-то сказала — что-то достаточно резкое, отчего Саймон разозлился.

Пенелопа не обращала на них внимания, а они продолжали пикироваться поверх ее головы. Надо будет сказать Саймону, что спорить с его младшими сестрами — это то, чего даже он всячески избегает. Люк отвернулся и подошел к столу с бумагами, которые необходимо было прочесть самым внимательным образом.

Мартин, Люцифер и он — все нашли убежище в его кабинете; за пределами же кабинета творился сущий ад — ад, в котором заправляли их жены. Лучше держаться от всего этого подальше, решили они, хотя вслух никто ничего не сказал.

По совету Девила Люцифер попросил Люка дать ему общий обзор своей инвестиционной политики. Мартин навострил уши и попросил принять его в эту игру. И теперь он заставил их обоих корпеть над сообщениями, которые позволили бы ему решиться вложить деньги в три разных предприятия — все рассчитанные на скорую отдачу, все, вероятно, высокодоходные, которые, очень может быть, значительно увеличат его состояние.