дабы те получили погоны. «Служба» в таком корпусе начинается с рождения, такая практика сохранилась ещё с 18-го века. К своему совершеннолетию каждый «отслуживший» получает звание Лейтенанта и пару наград в довесок. Понятное дело, что никакой реальной военной ценности такой корпус не несёт. Это просто способ уберечь наследников от Армии и дать им пару очков престижа в глазах окружающих, не более. Но сейчас это очень даже кстати.

Отловив сову и с её помощью отправив родителям письмо, где кратко обрисовал ситуацию. Я принялся ждать. И да, я прекрасно помню что птица не сможет найти наше поместье, поэтому указал специальный адрес, с которого письмо доставят обычной почтой.

Через пару дней я получил ответ, в котором родители одобряли моё стремление наконец-то выйти в свет и уверяли, что наряд будет готов не позднее чем через неделю, так как обычная парадная форма не соответствует моему статусу… Ну что сказать, у богатых свои причуды.

Все последующие дни проходили тихо и размеренно. Меня пару десятков раз приглашали, но я всегда отвечал вежливым отказом. После этого весть о том, что у меня уже есть партнёрша довольно быстро распространилась по Школе и от меня отстали, ну почти. Пару раз, не слишком умные особы, пытались всучить мне что либо щедро сдобренное какой-то дрянью, магического происхождения. Данные попытки, понятное дело, не увенчались успехом, а несколько особо настырных «случайно» попробовали свою же отраву. Такого всплеска нарциссизма Хогвартс ещё не видел. Однако, за пару недель до бала, со мной произошло неприятное происшествие.

Началось всё довольно мирно. Был вечер, я, вместе с Анной, доделывающей эссе по Чарам, сидел в библиотеке и корпел над схемой сдерживания излишек энергии в ритуале, что я создавал для поглощения Выручай-Комнаты. Я уже больше месяца бился над этим элементом, но он всё никак не поддавался, что изрядно меня злило. Чего-то не хватало, но я всё никак не мог ухватить нужную мысль. И именно этот момент выбрала Анна для того чтобы завести со мной крайне неприятный и раздражающий разговор:

— Или, а ты уже выбрал с кем пойдёшь на Бал?

— Да.

Мой, довольно резкий и односложный ответ ничуть не смутил девушку и она продолжила на той же ноте:

— И с кем же ты идёшь?

— Тебе это прекрасно известно, Анна.

— С той шл… француженкой?

— Я сделаю вид что не слышал этого.

— Или, видно же, что она просто вертит тобой.

— Не говори о том, чего не понимаешь.

Дьявол! Снова не то! Опять коллапс и разрушение всех контуров. Да что не так с этим построением?!

— Или, она куда старше тебя и к тому же иностранка.

— Разница даже в пол века в Магическом мире не существенна, так что пять лет — просто смешны, и что плохого в том, что она из другой страны?

— Или, не в этом дело! Как же ты не понимаешь, она тебя просто использует…

Не знаю, что послужило той последней каплей, но сдержаться я уже не смог:

— Хватит, Анна!!! Ты забываешься! Кто дал тебе право решать что-либо за меня! Ты ошибочно приняла мою вежливость за слабость и неуверенность?! Но это не так. Я дал слово! И я его сдержу! И кто ты такая, чтобы этому препятствовать!!!

Когда пелена гнева спала я понял, что переборщил. Нет, от своих слов я не отказываюсь, но срываться на ребёнке … низко. Однако, извиниться за свою резкость я не успел. Анна, вскочив с своего места, убежала, забыв так и не законченную работу. Эххх, нужно что-то делать с моими эмоциями… Да, нужно, вот только стабилизировать их я смогу не раньше чем к началу следующего курса, а до этого следует держать себя в руках, по возможности.

Следующий день преподнес мне сюрприз. Анна сама пришла извиниться, и если верить эмпатии — вполне искренне. Что ж, она оказалась умнее чем я думал, или же ей кто-то помог придти к этой мысли. В любом случае эта неприятность осталась в прошлом, а это не может не радовать.

Так или иначе, несмотря ни на что день празднества всё приближался, а вместе с ним увеличивался и накал страстей в Замке.

* * *

Рейвенкловская гостиная уже наполнялась участниками бала. На всех парнях вместо обычных черных мантий были цветные. На девушках — прелестные платья, всех возможных оттенков. В гостиной царила лёгкая, но в то же время не лишенная торжественности атмосфера. Однако я не стал надолго тут задерживаться, и как только дверь с резным орлом отгородила меня от других учеников, мгновенно переместился к Карете французской делегации, со стороны запретного леса, и спустя минуту уже стоял на её пороге.

Немного поддавшись росткам волнения я оценил свой внешний вид, но не нашёл изъянов. Белый мундир из атласа, с шелковой подкладкой сидел идеально, золотые пуговицы поблескивали под светом фонарей, так же, как и золотая нить в погонах. Белые, атласные брюки, в месте с такими же белыми кожаными туфлями завершали картину. Головного убора у меня не было, всё равно я буду обязан снять его, а всё время таскать с собой — сомнительное удовольствие. Правда, отсутствие фуражки компенсировали медаль и два ордена, что сверкали россыпью рубинов и алмазов, полученные мной по видимому за то, что я есть. Но если без шуток, то мой наряд скорее соответствовал адмиралу, чем младшему лейтенанту, впрочем, по-видимому, это мало кого волнует, так что и я не буду забивать себе голову. Со своей задачей он вполне справляется — выгляжу я сильно, величественно и богато, что ещё нужно аристократу на балу? Отбросив все дурацкие мысли я постучал в дверь. Меня уже ждали, по другому я не могу объяснить того, что Дезире предстала передо мной спустя минуту. Выглядела она чудесно — длинное изящное платье темно-серебряного цвета с вырезом на спине идеально сидело на девушке, подчеркивая и дополняя её красоту, а волосы уложенные в сложную прическу опадали черным водопадом.

— Миледи.

Мягко проговорил я подавая руку девушке. Она аккуратно вложила в неё свою ладошку и спустилась на землю, после чего сразу же взяла меня под локоть, и мы, под уютное молчание, направились к Замку.

В холле, перед Большим Залом, яблоку было негде упасть. Многие всё ещё искали в толпе своего кавалера или даму с других факультетов. Мы с Дез отошли в сторонку и тихо разговаривали об её родине, как вдруг в меня кто-то влетел. Обернувшись я увидел Поттера, собственной персоной. Парнишка озирался по сторонам,