– И всё ж хорошо, что прошлой ночью Гошу неподфартило, – иначе бы он месяц расчухивался! Всех его средств теперь хватит денька на два-три, затем начнётся обвал. Людишки побегут, даром что соплеменники, равновесие нарушится, и что тогда – новый передел? Сейчас Гошу надо соображать, как в лучшие годы. Не то свои же скинут.

– Это и волнует вас, да? Я думал, за подданных радеете.

– Всё подкалываешь? Была б у меня такая собака, давно бы убил!

– Ещё не хватало, чтоб я заменил тебе совесть! – хмыкнул Вадим. – Тут ты и отделаешься от меня – в момент! Какой правитель стерпит угрызения, если их можно порешить отдельно от себя?

– Складывается союз, складывается, – довольно сказал Брон, – лишь бы не сглазить. Старикан иной раз такое выкидывает!..

– А как же Винт?

– А что Винт? – усмехнулся росич. – Он всегда знает больше, чем говорит. Видно, по тайным своим каналам Винт напал на такое, от чего волосы встали дыбом. Нюх у него редкостный – ему бы в контрразведку!

– Сам-то чем планируешь заняться?

– Забот выше головы! Одних доспехов сколько понадобится – пока всё наладишь…

– Доспехи – штука нужная, – согласился Вадим. – Только всем вашим поделкам до Шершневых скафандров, как до неба. Тут не просто новая ступень – иной принцип. Что-то ощущается в их покрытии, почти магическое. Внутри Гнезда без них делать нечего – не только потому, что маскируют. И как вы не удосужились испытать их на все мыслимые нагрузки! Что значит дилетанты – спец бы мимо этого не прошёл. Или скафандры жаль?

– Их же по пальцам перечесть, – ответил Брон. – Вот разживёмся ещё…

– Вот испытают их прямо на вас, – посулил Вадим. – Ещё обвиняешь Гоша в скупердяйстве!.. Тебе чего жальче: скафандра или себя?

– Так ведь на себе заживёт, – ухмыльнулся здоровяк. – А скафандр не подлатаешь – только менять!

– Кстати, Шершневые мечи любопытны не меньше, – добавил Вадим. – Даже не берусь определить, из чего они сделаны, – нет у нас таких материалов, и похожего нет.

– По-твоему, в Гнезде не продохнуть от сюрпризов?

– Если мы захватим его, то чудом, – подтвердил Вадим. – Шершни ещё не проявили себя и на треть.

– А ты оптимист! – хохотнул Брон. – Чего ж дёргаться?

– По-твоему, у нас есть выбор?

– К слову, союзнички у нас ещё те: Вольт – скользкий; Гош – мнительный. Но ещё труднее ладить с ордынцами: непредсказуемы. – Озабоченно помолчав, Брон спросил, словно выстрелил: – А помнишь, ты похвалялся, что способен договориться с любым, включая Бату?

– Не похвалялся, – возразил Вадим, – предполагал. – И добавил со смешком: – «Я не суслик, я – барсук».

– Это всё равно! – отмахнулся князь, тоже цитируя мультик либо попав. – Вот и отправляйся к нему послом – я уже всё подготовил.

– Не выйдет.

– Почему?

– Древние монголы требовали от послов пресмыкания, иначе лишали статуса. Я не чиновник и не монах – через себя не смогу переступить.

– Я не суслик, не барсук, – проговорил задумчиво Брон. – «Аз есмь царь!» Не волнуйся, я это учёл: Бату примет тебя как гостя… если дойдёшь.

– И что это значит?

Росич пожал плечами:

– Я только цитирую кагана. Выводы делай сам.

– Вдохновляющее напутствие!

– Я ведь не настаиваю. Но без ордынцев не обойтись, сам понимаешь. Росичей мало, а иудеи с сутенёрами горазды работать лишь на подхвате – бойцы из них аховые. В конце концов, даже с половцами, извечными своими недругами, русичи объединялись – против тех же татар.

– И это не слишком им помогло.

– Кажется, ты возражаешь? – удивился Брон.

– Привычка… Когда мне отправляться – прямо сейчас?

– К границе тебя подбросят. А дальше Бату обещал провожатых – не заблудишься.

– Уже легче.

Действительно, к условленному месту Вадима доставили без проволочек и с должным почётом, как личного друга росского Главы; но дальше пришлось топать пешком. Сопровождала Вадима занятная парочка коротышей: вьетнамец и такой же натуральный, импортный кореец – конечно, северный, «народно-демократический». Бог знает, как они тут оказались – скорее всего по внутрилагерному обмену спецами, задержавшись в губернском науч-городке (во всяком случае, на лимитчиков не походили). Вьетнамец был пошустрей и поактивней корейца, вдобавок лучше владел русским, обосновавшись в России, наверно, задолго до Отделения. На все его выходки кореец отвечал терпеливой, заискивающей улыбкой и явно шёл на поводу у заводного вьетнамца, тормошившего напарника каждую минуту.

– Скажи, здоровый парень? – спрашивал вьетнамец, восторженно крутясь вокруг Вадима. – У-у, какой!

– Да, – соглашался кореец, демонстрируя торчащие зубы, – большой.

– Давай поборемся? – предлагал вьетнамец и хватал Вадима за руку. – Боисся, да?

Притиснув его худые локти к бокам, Вадим поднимал малыша в воздух и осторожно отставлял в сторону, после чего тот на некоторое время стихал. Затем опять принимался колобродить.

Насколько Вадим знал, даже среди ордынцев вьетнамская команда выделялась особенной, изощрённой жестокостью, – однако этот весёлый и немолодой уже шустрик вовсе не казался страшным. Хотя кто знает: неспроста ж он прибился именно к ордынцам?

А улыбчивый кореец вполне мог оказаться не отставным спецом, а, скажем, бывшим агентом корейских спецслужб, некогда орудовавших по всему Союзу как у себя дома. Или же совмещать обе ипостаси – попробовал бы он отказаться! Посещая науч-городок, Вадим запомнил тамошних корейцев, одинаковых словно униформисты, с портретиками Ким Ир Сена на обязательных в любую жару пиджаках, и всегда державшихся плотными стайками – только что строем не ходили. Мало верилось, что отбирали их за способности или научное рвение. И проку от них, кажется, было не больше, чем от вьетнамцев-лимитчиков, – хотя хлопот намного меньше, это да.

Улочка кончилась, перед Вадимом открылась площадь.

– Иди, – остановившись, вьетнамец мотнул подбородком вперёд: – Вон туда.

– Один, да? – удивился Вадим. – Уже довели?

– Иди-иди, не задерживай!.. Каган ждёт.

Пожав плечами, Вадим оставил проводников и зашагал через площадь, небрежно посматривая по сторонам. И почти сразу обнаружил невдалеке троицу двуколёсных крутарей, пристально следивших за ним. Все трое затаились в тени узеньких улиц, впадавших в площадь, точно ручейки в лесное озеро, и могли выскочить на простор в любой миг, словно чёртики из коробок. Как и большинство, эти ордынцы не были высокими, но их титановые кольчуги распирались массивными плечами, а руки длиной и мощью могли соперничать с лапами орангутанга. И как обезьянам, соразмерные ноги ордынцам, в общем, не требовались, поскольку на землю они ступали редко и даже по лестницам охотней носились на колёсах – эдакие моторизованные аналоги кентавров.