– Это одно и тоже, и называется не вера, а мракобесие. И потом ОНИ там, сильно не однородны. Каждый тянет одеяло на себя. Одни прикрываются церквями, другие терроризмом, третьи проталкивают идею «Путина на царство», четвёртые за приемника, но все боятся 18-го выборного года. И под разными предлогами хотят отменить выборы.

– Фиу, – с удивлением присвистнула Светлана, – а вас-то как угораздило, вляпаться в это?

– Никуда я не вляпалась.

– Но при этом, неплохо осведомлены о группировках в кремле.

– Слышала кое-что и только.

– Ну-ну, недоверчиво отозвалась на это Светлана, – и подтолкнула, – продолжайте, продолжайте.

– Идея провести обряд с вызовом демона, чуть ли не официально пришла откуда-то сверху. Реализовывать её поручили бывшему сотруднику ФСБ Рейнеру, раз уж он связан с культурой. Вот он и взялся.

– А вас с ним что связывает?

– Ничего.

– Ну, не надо врать, а? Я не слепая. И видела вчера, как нежно он посадил вас в машину, которая отвезла вас в его загородный дом.

– Откуда вы знаете, куда меня отвезли? – с опаской переспросила девушка.

– Я ехала за вами, до ворот посёлка.

– Ах вот как… Тогда вы должны были видеть, что сам он не сел в машину со мной. И машина, между прочим, должна была отвезти меня домой, а не в его загородный дом…

– Однако отвезла туда, зачем?

– Не знаю, на всякий случай, наверное. Сам он остался в музее, чтобы провести обряд вызова демона.

– И что случилось дальше?

– У них ничего не получилось, вот что.

– Какая неожиданность. Из-за чего интересно, из-за моей подмены?

– Нет, конечно, какие нафиг демоны – смешно. Но они, когда обнаружат, что рисунок ненастоящий, решат именно так. Сейчас же они считают, что всё дело в месте, что раз в доме Лермонтова не получилось, то нужно попробовать в том месте, где его убили.

– Поэтому инсценировали ограбление, вчера?

Мария кивнула.

– Слава богу, а то я уж было совсем расстроилась, за бандитов. Всё думала, ну не могут же так нарочито неряшливо всё делать, какие-то клоуны в масках, прямо в центре Москвы. И никто их не ловит, при этом.

– Да, но ситуация явно вышла из под контроля, и я…

Но Светлана перебила её:

– А они что, знают, место, где убили Лермонтова на самом деле?

– Нет, от таких тонкостей они далеко. Есть общепризнанное место дуэли, вот там и будут пробовать.

– Хм… а ведь это, – начала было Светлана, но остановилась.

– Что это? – Мария пристально посмотрела на Волкову, и что-то поняла, – Вы что, выяснили, где было настоящее место дуэли?

– Хм… может быть, но это сейчас не важно.

– А что важно?

– Что важно? Какое вы имеете ко всему этому отношение?

– Рейнер, за помощь в организации выставки, и чтобы контролировать ситуацию изнутри, обещал мне хорошую сумму денег. И слово своё сдержал, деньги у меня. Вот какое отношение. И я предлагаю вам немедленно уехать отсюда. Пусть разбираются со всем этим сами, без нас.

– А сексом было обязательно с ним заниматься?

Девушка, разозлилась.

– Я ей про Фому, а она мне про Ерёму. Зачем вам нужно это знать? Мне пришлось, ясно? Пришлось, и не спрашивайте больше об этом. Я, и без ваших напоминаний, долго ещё буду помнить его липкие губы и гадкие руки.

– Мне вас пожалеть?

Тон, каким был задан вопрос, очень больно ударил Марию. У неё защемило сердце и она, вдруг, отчётливо поняла, что со Светланой всё закончилось, так толком и не начавшись. Что всё, что она себе нафантазировала: и как они уедут, и как переждут вместе, пока всё не уляжется, и как буду счастливы, где-то там далеко. Всё это оказалось пшиком, ерундой, глупостью, пустыми фантазиями. Что перед ней сидит человек, который её презирает, за то, что она сделала. И что человек этот совсем чужой ей, жёсткий, если не сказать жестокий, со своими целями и мотивами. Ей стало очень одиноко и очень страшно, она поняла, что осталась один на один со всей, той грязью, с которой так неосторожно соприкоснулась. Ей захотелось немедленно уйти, исчезнуть, убежать на край света.

– Ясно… Я ошиблась… – помедлила и всё же добавила, – в вас.

– Да, вы ошиблись. И вам действительно, лучше уехать.

– Жаль. – она ещё помолчала, – дам вам совет, напоследок. Что бы вы не собирались сделать – отмените это. Вам противостоит система, и вам с ней не справиться.

Но совет попал в пустоту, в глазах женщины напротив, ничего не дрогнуло. Она осталась спокойна.

– Мне противостоят люди, и я до них доберусь.

«Мда, Рейнер ещё не знает, с кем имеет дело. Она очень опасный противник, и слишком уверенный в себе, слишком… а это значит, что за её спиной кто-то есть», – мелькнуло в голове девушки.

– Удачи вам, и прощайте.

Мария встала и ушла.

Светлана посмотрела ей вслед через окно, отметив, что никто не подошёл к ней, и никто за ней не последовал.

«Значит всё-таки, пришла одна… Может зря я с ней так жёстко? Но сейчас не до неё, и ей действительно лучше уехать куда-нибудь, а от меня ей, тем более, лучше держаться подальше сейчас».

Весь оставшийся день, все средства массовой информации только и говорили про ограбление века. Репортёры показывали разбитые окна, и взломанные замки. Возмущались отсутствием нормальной системы сигнализации, и, как всегда, не работающими в нужный момент камерами. Заходились в возмущении, что коррупция и нерадивость чиновников, отвечающих за всё это, не должны останется без наказания, и так далее, и так далее.

Светлана посмеивалась, глядя на всю эту дымовую завесу, и ждала звонка. «Интересно, кто будет разговаривать со мной, сам Рейнер, или кто-то другой? Рейнер вряд ли, это уж будет слишком, хотя безнаказанность, всегда играет злую шутку с такими людьми. Им начинает казаться, что с ними никогда, ничего не может произойти, что они всесильны. Даже выпендриваться начинают этим. Ладно, посмотрим…»

Торг.

И звонок последовал. Он раздался на следующий день, ровно в 13-30.

– Слушаю, – отозвалась Светлана, показывая Бартман, в чьей квартире она опять находилась, что это ТОТ самый звонок.

– Поздравляю, мы вас недооценили.

– Кто это? – спросила Светлана, хотя сразу узнала голос Шаховой. Ей просто нужно было немного времени, чтобы прийти в себя от неожиданности.

– Вы узнали, не прикидывайтесь.

– Да, узнала, и надо признаться, удивлена. А что тогда с остальными, Кашиной и Викторией?

– Что с Кашиной я, правда, не знаю, а Виктория, действительно погибла случайно.

– А мою подругу действительно случайно, вместо меня, сбила машина? Не