Фата невесты, скрывающая ее красоту за дымовой завесой ткани, – символ скромности и покорности. В некоторых культурах фата покрывает женщину с головы до пят. Жена – приобретение ее мужа, и только ему одному позволено поднять ее покрывало. Телесная красота женщины – товар настолько ценный, что во многих религиях уточняется, что нужно делать невестам, чтобы казаться менее красивыми, – скрыть свое лицо и фигуру, спрятать волосы или даже обрезать их. В зависимости от религии, это мотивировалось тем, что невеста не должна даже случайно искушать других мужчин, она не должна считать себя достаточно хорошенькой для того, чтобы начать кокетничать с посторонними, и ей не следует возбуждать своего мужа чересчур сильно, потому что тогда секс считался необходимым исключительно для деторождения.

Невесты всегда появлялись с цветами в волосах или в руках, но свадебных букетов у них не было. В XIV веке был популярен обычай, согласно которому невеста бросала свою подвязку мужчинам (это было переосмыслением обычая дамы бросать ленту или платок определенного цвета своему рыцарю). Однако иногда события выходили из-под контроля, и пьяные гости пытались снять с нее подвязку раньше времени. Бросать букет было гораздо безопаснее.

Свадебные кольца появились очень давно, историки не уверены, когда именно, но полагают, что первые кольца новобрачных были железными. Важно, чтобы кольцо было из простого, прочного металла, чтобы оно не сломалось, что выглядело бы как дурное предзнаменование. Разумеется, круглую форму кольца интерпретируют в романтическом духе – что оно символизирует гармонию, бесконечную любовь и так далее, – но изначально кольцо носила только жена и оно, словно звено цепи, служило предупреждением и напоминанием о том, что женщина прикована к своему мужу. Римляне считали, что небольшая артерия – vena amoris, или «вена любви», – шла от указательного пальца к сердцу и что, надевая кольцо на этот палец, супруги соединяли свои сердца и судьбы. На картинах елизаветинских времен видно, что обручальное кольцо носили на большом пальце, что, вероятно, считалось тогда модным, хотя, похоже, было не очень удобно. На традиционных еврейских свадьбах кольцо надевали на указательный палец левой руки. Но почему вообще нужно носить этот символический предмет на руке, а не на шее, как это делают некоторые африканские женщины, или на лодыжке? Почему не носить символический пояс или шляпку? И кстати, почему женщина, вступая в брак, должна «отдавать свою руку»? Руки, которыми мы строим города, пеленаем младенцев, пашем поля, ласкаем любимых, бросаем копья, изучаем таинственную деятельность нашего тела, – наши руки показывают нам, где наши пределы, и связывают нас с миром. Они – мосты между «я» и «ты», живым и неживым, другом и врагом. Во многих из наших просторечных выражений рука символизирует всего человека. Мы говорим «протянуть руку» в значении «помочь»; говорим «рука руку моет», «из первых рук», «приложить руку». Handout – это «милостыня» (буквально: «из руки»), factory hand – «фабричный рабочий» (буквально: «фабричная рука»). Чтобы защитить ребенка, мы берем его за руку; мы берем руку любимого в знак утешения и любви. Наши руки связывают нас с другими людьми, с открытиями; они выводят нас за пределы наших «я», отправляя в паломничество житейского опыта, которое мы и называем жизнью. Кольцо символизирует пределы этого странствия во внешнем мире. Замужняя женщина привязана к своему мужу. Кольцо такое легкое, но оно имеет огромный вес в ее глазах! Однако в браках по любви один из важнейших парадоксов – сама по себе крепкая привязанность, потому что любовь – это и бремя человека, и его счастье: она не позволяет человеку уходить куда-то на сторону, но в то же время дарит ему достаточно радости, чтобы он стал добровольно себя ограничивать.

Свадьбу всегда сопровождали символы плодородия. В некоторых культурах невеста привязывала к своему поясу колосья пшеницы, фаллические символы и даже кукурузные початки. Древние римляне пекли особый пшеничный или ячменный пирог – символ плодородия – и разламывали его над головой невесты. Ломти пшеничного хлеба также бросали невесте и жениху, и гости за них дрались. Со временем эти незамысловатые пироги превратились в изысканный свадебный торт. Это произошло в эпоху правления английского короля Карла II: его французские повара решили превратить традиционный пирог в съедобный замок, покрытый сахарной глазурью. У английских молодоженов стало традицией громоздить коржи один на другой на максимально возможную высоту, а потом попытаться поцеловаться через эту башню так, чтобы ее не сбить. Если это им удалось – это значило, что они проживут жизнь в богатстве. Чтобы гарантировать им это богатство, тактичный кондитер склеивал слои торта сахарной глазурью. Из этого нагромождения сдобренных пряностями и скрепленных кремом и глазурью коржей мы и получили нынешний свадебный торт, многослойный и величественный.

Тост произносил шафер, и этот обычай пришел из Франции. Шафер клал на дно бокала кусочек хлеба, а потом пил «до дна» (буквально: до «кусочка хлеба», до хлебного тоста). Вот особенно милый старинный английский тост, адресованный невесте:

Обычай привязывать ботинки к бамперу машины кажется странным, но он свидетельствует о той символической силе, которую для древних культур имела обувь. Ставя печать под договором о сделке, ассирийцы и евреи пользовались для этого сандалией как свидетельством своей добросовестности. Бросая свою обувь на участок земли, человек давал понять, что он на нее притязает («…на Едома простру сапог Мой…» – Пс. 59: 10; 107: 10). Обмениваясь собственностью или полномочиями, египтяне обменивались и сандалиями – потому-то отец давал жениху сандалию своей дочери в знак того, что теперь она находится на попечении жениха. То пространство, по которому она ходила, отныне будет его пространством, его миром. Такой брачный обычай существовал и у англосаксов; к тому же у них жених слегка постукивал невесту по голове башмаком, чтобы утвердить свою власть над ней. Позже люди начали бросать обувь в новобрачных и наконец в автомобильную эру – привязывать туфли к машине.

Впрочем, люди всегда бросали что-то в невесту и жениха – обычно зерна или фрукты. Греческий жених приводил свою невесту к домашнему очагу и осыпал ее градом фиников, инжира, орехов и мелких монет. В славянских странах невесту и жениха забрасывали зерном и хмелем. В Индии невесту и жениха обсыпали цветочными лепестками. Сообщения об аналогичных обычаях, связанных с забрасыванием, содержатся в санскритских, греческих и многих других источниках. Почему же символическое осыпание зернами, плодами, лепестками и благовониями занимало в свадебной церемонии столь важное место? Не возвращает ли это нас к тем временам, когда брак совершался через похищение невесты и жениха забрасывали камнями и копьями? Или это ритуал освящения брака символами плодородия? Или это способ, к которому прибегали многочисленные друзья новобрачных, чтобы символически обнять их издалека? Или тем самым подкупали или отгоняли злых духов и защищали себя от сглаза? Или это напоминало всем присутствующим, это невеста – это «земля, готовая для пахоты»? В любом случае этот обряд символизировал окончание жизни в родительском гнезде и начало зрелости.