Едва женщина, назвавшаяся Юлией Земцовой, сказала, что речь будет идти о его матери, он напрягся. Он словно ждал этого звонка и какой-то нехорошей, с душком, информации о молодом любовнике матери. После смерти отца она пустилась, что называется, во все тяжкие. И если поначалу Макс даже радовался в какой-то мере тому, что она, вынырнув из депрессии, увлеклась молодым парнем и растворилась в своей новой любви, в новых чувствах, то потом его эта связь стала раздражать, и он уже стеснялся того, что мать каждый день, разряженная в пух и прах, спешит на свидание с почти его ровесником.

Он много читал в своей жизни, много знал, а потому должен был как бы спокойно отнестись к тому, что мать имеет право на свою личную жизнь и что она не должна носить траур по мужу, который ей постоянно изменял и выматывал душу своими похождениями. Но все это оставалось лишь на словах. На деле же он изнывал от желания покончить с этим раз и навсегда, хотелось устроить матери грандиозный скандал, чтобы высказать все то, что он думает о ее так называемой личной жизни. Сдерживало его то, что он чувствовал и понимал всем сердцем: из матери, как из женщины, был вынут внутренний стержень, на котором прежде держались все ее принципы и психологические установки, берущие начало из ее детства, из хорошей семьи, в которой она воспитывалась. И стержень этот вынимали постепенно, но с кровью, и делал это с присущей ему долей садизма не кто иной, как Борис Борисович Щекин!

Его не стало, но и стержня уже не было, и душа вся почернела. И было от чего! Вместе все начинали, наживали, а когда отец встал крепко на ноги и почувствовал себя могущественным, сильным во всех смыслах (проверял свою потенцию на многочисленных малолетках-любовницах, приходил домой в помаде и надушенный сладкими девичьими духами), к матери остыл. Да и сына как будто бы не замечал, стал упрекать деньгами. Или, вернее сказать, откупался от него и, когда они оставались дома одни, без матери, старался вообще не смотреть ему в глаза.

Может, и Макс перегибал палку, когда просил купить ему очередную машину, но не потому, что не было на чем ездить, просто хотелось, чтобы не все падающие отцу на голову деньги (откаты, проценты) доставались его алчным и лживым, обещавшим ему райскую любовь бабам. Отец давал сыну деньги в зависимости от настроения. И матери давал, тоже откупался, прекрасно понимая, что она страдает от его постоянных отлучек, измен, предательства. Потом и у нее, конечно, появился какой-то Юрий Васильевич, достойный человек, который звал ее замуж, да только она все не решалась. Могла бы развестись и даже уже как будто бы внутренне была к этому готова, но все тянула чего-то, может, боялась травмировать сына или вообще менять что-то кардинально в своей жизни. Между тем сам Макс давно был готов к разводу родителей и даже радовался предстоящим переменам. Во всяком случае (по словам матери), после развода Максиму была бы куплена своя квартира, мать получила бы загородный дом, где смогла бы жить с кем она захочет, а отец остался бы один, со своей свободой, окруженный своими друзьями и шлюхами.

И все бы так и случилось, если бы не произошло то, что произошло. И, главное, кто бы мог этого от него ожидать? Чтобы Борис Борисович, легкой походкой шагающий по жизни и получающий от нее все, что ему хочется, влюбился в Людмилу Дунай. Вот влюбился, что называется, насмерть. Героиня «мыла», правда, талантливая и очень красивая, заполнила все мысли и сердце пресыщенного банкира Щекина. Больше того, эта влюбленность притупила чувство меры и такта и толкнула пятидесятилетнего семейного мужчину, абстрагировавшись от реальности, рассказать о своих душевных переживаниях собственному сыну! Словно он мысли не допускал о том, что сын не поймет его или вообще осудит! Они же оба мужики!

А Макс не понял, разозлился на отца за то, что тот уверен, будто бы и сын такой же беспринципный и черствый, как он сам. Между тем Макс продолжал оставаться на стороне матери, всячески поддерживал ее и как мог скрывал следы отцовских преступлений.

Однако страсть отца к Людмиле Дунай, похоже, стала и для самого Бориса Щекина потрясением. Он потерял сон, стал мало есть (это при том, что прежде он все свободное время просиживал в ресторанах и занимался откровенным чревоугодием), даже работу за него стал выполнять его преданный (везет же дуракам!) заместитель. Он заметно осунулся, в глазах появилась тоска брошенного пса. И это при том, что его никто не бросал, а это он собирался бросить все на свете, чтобы только его приласкала какая-то там актриска!

Безусловно, красота Дунай могла вскружить голову мужчинам, и режиссер с помощью хорошего оператора, отлично понимая это, часто давал ее крупные планы. Просто наикрупнейшие, чтобы была видна каждая ресничка, зрачок, нежные губы… И как ни хотел Макс найти в ее лице изъян, ничего-то у него не получалось.

Он стал интересоваться ее личной жизнью, попытался выудить в тухлом болотце желтой прессы компрометирующую Дунай информацию, любовников. И оказалось, что она относится к тому редкому числу медийных персонажей, которые тщательно скрывают свою частную жизнь. Он узнал единственное, что муж бросил ее из-за того, что ее практически не бывало дома, и что живет сейчас со своей новой молодой женой и дочерью, Людмила же купила квартиру в Гранатном переулке, где она тоже бывает крайне редко из-за чрезмерной перегруженности работой. Одним словом, трудоголик, успешная актриса, звезда. И почему бы в нее не влюбиться?

После трудного разговора отца с сыном, когда Макс объяснил ему на пальцах, что не поддерживает его увлечение Людмилой Дунай и просит его впредь никогда не посвящать его в интимные стороны своей частной жизни, Макс обнаружил, что у отца появилось новое доверенное лицо — некая женщина, которую он по телефону называл Светланой, которой он доверял все свои переживания, связанные с Дунай, и с которой он постоянно о чем-то договаривался. Судя по тем разговорам, обрывки которых Максу удавалось подслушать (надо сказать, что он нисколько не стеснялся этого, поскольку считал, что, узнавая что-то об отце, он как бы запасается важной информацией, которая сможет помочь его матери впоследствии, на суде, когда она все же решится на развод), эта Светлана сильно смахивала на обыкновенную сваху. Подсказывала, что лучше подарить Людмиле, какие у нее предпочтения в еде, что она ценит в мужчинах, какое место в ее жизни занимает дочь, возможна ли с ней вообще семейная жизнь! То есть получалось, что папашка настолько увлекся актрисой, что всерьез надумал жениться!

Так, подслушивая, он узнал, что отец купил в подарок Людмиле Дунай бриллиантовый перстень и что собирается подарить его ей в ближайшую субботу в Поварове. И это при том, что накануне он отказал Максу в покупке нового «мерса», зато себе приобрел новенький «Бентли», совсем спятил старик! Еще немного, и он станет покупать своей потенциальной любовнице (а там, глядишь, и невесте!) недвижимость в Европе. И все эти денежки уплывут прямо из-под самого носа его законной жены и сына! В сущности, все к тому и шло, и уже никакая сила не могла бы остановить Бориса Щекина в достижении своей цели. Понятное дело, что никакая актрисулька, какая бы известная и богатая она ни была, никогда не откажется от такого жирного куска, и что при полном отсутствии любви к банкиру она все равно вцепится в возможность выйти за него замуж. Это закон жизни. Много денег не бывает. А деньги — это прежде всего свобода, независимость, возможность лгать в глаза, отправляясь на гастроли, а на самом деле на частном самолетике навещать нового молодого любовничка, какого-нибудь сногсшибательного итальянца или француза… Почему Макс остановил свой выбор на представителях именно этих стран, он и сам себе не мог объяснить. Но мысленно уже тысячу раз видел, как Людмила Дунай, в белой широкополой шляпе и легком прозрачном сарафане, стоит на борту роскошной яхты в обнимку с черноволосым мачо…