Джулиан прислонился к скале, прижимая руку к груди с видом полнейшего изумления.

– Бог ты мой, Линден-Хемлок-Спенсер. Чувствую, ты только что придала моей жизни новый смысл.

Этта нахмурилась.

– Искать новые проходы?

– Нет, охотиться на динозавров, – объявил он. – И как же это я раньше об этом не подумал? Ах, ну да, сожрать ведь могут. Большие зубы и все такое. Ладно, оставим эту идею.

– Как быстро умерла мечта, – усмехнулась Этта, снова поворачиваясь к пляжу.

Они уже час следили за пещерой, прячась за выступом скалы. Все, что они могли видеть сквозь туман, был край входа: возвышающиеся каменные столбики, иные круглые, словно трубы, иные прямые и узкие, как кости. Все они, очевидно, отщепились от шершавого утеса. Глядя издалека, Этта подумала, что их сложили в кучу, будто древние подношения королю, который когда-то царствовал над горой и берегом у ее подножия.

Драккар прошел в узкий проход между черными скалами, торчащими из воды, затем направился прямо к берегу. Высадка прошла быстро и слаженно: весла втянули внутрь, паруса скатали, чтобы те не поймали свистящий ветер.

Полдюжины человек выскочили из чрева судна и затопали по черному песку, быстро поймав пять пустых кожаных мешков, брошенных оставшимися на палубе. Следы на песке сразу заполнились водой, блестя издалека, словно чешуя.

Наконец с палубы второго корабля, поддерживая равновесие одной рукой, – вторая висела на перевязи у груди – выпрыгнул высокий человек в кожаной и полотняной одежде, но не в мехах, как остальные. Вокруг него медленно, словно бы через силу, собрались люди и закивали головами, слушая его указания. Затем он широким шагом направился к той самой пещере, обчистить которую собрались Этта с Джулианом. Плечи он держал прямо, задирая подбородок как…

Этта вскочила на ноги прежде, чем успела подумать, и поперхнулась вскриком пополам со смехом.

– Николас!

Джулиан схватил ее за подол рубашки, пытаясь усадить обратно на землю, но Этта вывернулась, сама не своя. Он был слишком далеко, слишком далеко – все ее тело дрожало, протестуя, что его заставляют оставаться на месте.

Она подобралась к самому краю утеса, насколько только осмелилась, жадно вглядываясь в юношу, пытаясь разглядеть получше. Сердце билось так сильно, что она даже немного беспокоилась, выдержит ли оно.

Какие у него отросли длинные волосы, какой он худой и изможденный. Их разделяли не просто воздух, песок и горы, расстояние между ними подчеркивало все эти дни в разлуке, прорезая глубокое ущелье неуверенности. Рука на перевязи – что случилось? Кто эти люди и почему…

Последний человек сошел с первого корабля, поддерживаемый двумя другими, сгорбившись под кожаными доспехами и серыми мехами. Этта узнала его, но не потому, что ее разум сложил куски невозможной картины воедино, а потому что его узнал Джулиан, отпрянувший, побелев, как мертвец.

Без пышных одеяний, придававших ему налет благовоспитанности, Сайрус Айронвуд имел совсем звериный облик.

«О боже, – подумала она, зажимая рот рукой, чтобы не закричать снова. – Он схватил Николаса».

Она так сосредоточилась на поисках астролябии, не сомневаясь: Николас по-прежнему в Дамаске, что даже не рассматривала возможность, что он попал в сети Сайруса. Но, с другой стороны… люди тащили мешки именно туда, куда им указывал Николас: к тайнику в пещере на краю пляжа.

Когда Айронвуд поравнялся с ним и положил руку ему на плечо, Николас не убежал. Даже не вздрогнул. Лишь кивнул, показывая на пещеру.

Улыбаясь.

– Что происходит, во имя Господа! – не выдержал Джулиан. Оправившись от удивления, он оттащил Этту подальше, заставив ее присесть на корточки рядом с собой. – Он… это же Ник, правда? Но тогда… это дед, и они… они вместе.

Идут бок о бок за сокровищами Айронвудов.

Один короткий, но ужасный миг Этта перестала чувствовать что-либо ниже шеи. Ледяной воздух, казалось, заморозил легкие; стало больно дышать.

– Он, наверное… Наверное, старик заставил его, – выдавила она. Николас, которого она знала, с трудом мог находиться рядом с этим чудовищем, не то что терпеть его прикосновение.

Николас, которого ты знала всего месяц?

Нет. Нет. НЕТ! Этта затолкала эту мысль обратно. Он доверчиво вручил ей свое сердце, и она помнила, какую тяжесть ненависти к этой семье, какую надрывную боль оно в себе несло. Это не было предательством – единственное предательство могла совершить она, поверив, будто он делал что-либо, кроме как искал способ выжить.

Она резко выдохнула, подбирая свою неказистую сумку с пожитками. Исландия была красива холодной, сдержанной красотой, но земля здесь оказалась непредсказуемой, грубо обтесанной, словно бы вытертой ногами великанов. Они сошли вниз по сбитой тропке, спускавшейся дальше к пляжу, и, если бы Этта прошла еще немного вперед, она могла бы подобраться достаточно близко, чтобы привлечь внимание Николаса, оставаясь незамеченной Айронвудами.

– Он обращается с ним, как… – начал Джулиан, не сдвинувшись с места.

– Пошли, – скомандовала Этта. – Давай.

Он повернулся к ней, и впервые она не смогла прочитать выражение его лица.

– Он обращается с ним, как обращался в свое время с моим отцом.

– Николас?

Джулиан покачал головой:

– Дед. Там, на пляже, ты видела не пленника. А наследника.

Слово полетело в нее, как стрела. Она кинулась вверх по тропе, словно пытаясь увернуться от него. Поплотнее закутавшись в тяжелый шерстяной плащ, заляпанный грязью, она обнаружила, что дождь сменился снегом, налипавшим на плечи и волосы.

Она на бегу срезала петлю тропинки, цепляясь руками и ногами, чтобы не съехать вниз по снегу и мокрому мху. Волны бились под нею, набрасываясь на землю, их гром все больше сливался с гулом крови в ушах. Этта не спускала глаз с Николаса, пытаясь не отставать от него и остальных, прежде чем те скроются в пещере.

Две руки схватили ее за плечи, дернув назад с такой силой, что из-под нее выскользнули ноги. Этта грохнулась на неровную землю, воздух белым облачком выбило из легких. Она зашипела от боли, пытаясь наполнить легкие, снова встать, но оказалась пригвожденной холодным поцелуем стали, прижатой к горлу.

Внезапно клинок отскочил назад, а вес, давивший на грудь, отступил с удивленным вскриком. Когда вспышка в глазах померкла и она смогла поднять руку, чтобы стряхнуть снег с ресниц, на нее в ужасе глядело знакомое лицо, частично скрытое впечатляющего вида кожаной повязкой на одном глазу.

Умом понимая, что – и кого – она видит, Этта не могла понять, как такое возможно: коротко остриженные волосы, рубашка и брюки, сапоги. Этта поползла назад, стараясь отодвинуться от Софии как можно дальше, пока не наткнулась рукой на обломок скалы и не швырнула его между ними, чтобы отпугнуть противницу.