Командир пограничного катера, видимо, сгоряча не учел всех обстоятельств. В тот миг, когда он пустил торпеды, «Вэндженс» находился между ним и сухогрузом. Поэтому, когда, заложив крутой вираж, «Вэндженс» зашел за набирающий скорость «Академик», самонаводящиеся системы торпед тут же переориентировались на более мощный источник теплового излучения. Одна за другой они ударили в корму сухогруза и взорвались, образовав в борту «Парамонова» отверстие, в которое мог бы протиснуться небольшой кашалот. К небу поднялся столб воды и огня, а в образовавшуюся брешь хлынули потоки соленой воды.

– Гляди чего вытворяют, – покачал головой Череватенко, оборачиваясь на объятый пламенем сухогруз.

Но на этом ошибки командира пограничного катера не кончились. Видно, сегодня был не его день. Он на полной скорости летел на сухогруз и заметил его только тогда, когда в его корме разорвались торпеды. Катер отвернул в сторону, но было уже поздно. «Пограничник» с диким скрежетом протаранил «Академика», еще больше повредив ему обшивку и разворотив шпангоуты. Сам он тоже претерпел серьезные повреждения – был разворочен левый борт у самого носа. Ему, правда, удалось остаться на плаву, но подвижность он потерял. К тому же охвативший сухогруз пожар норовил перекинуться и на его борт.

У команды «Вэндженса» были другие проблемы. С обратной стороны «Академика Парамонова» его встретили два сторожевика, с которых не переставая грохотали пулеметы. Тридцатимиллиметровые снаряды попали в надстройки «Вэндженса», раздробили несколько иллюминаторов, оставили глубокие вмятины в металлических конструкциях. К счастью, из команды «Вэндженса» никто не пострадал. Возможно, из-за того, что встречный огонь с торпедного катера не давал им тщательно прицелиться.

Торпедоносец на предельной скорости прошел между сторожевиками, и они на время прекратили огонь, чтобы не попасть друг в друга. Рокотов уже решил, что удалось выбраться из-под обстрела, когда сзади что-то взорвалось. Катер тряхнуло. В ходовую рубку ударили осколки.

Рубка радиста была почти полностью разворочена. Реактивная граната, пущенная с вертолета, угодила в ее основание.

– Бога-душу-мать, – боцман пригнулся и посмотрел назад. – Па-лер-мо! – заорал он, увидев, что стало с рубкой радиста.

Выскочив из ходовой рубки, он бросился назад. Рок – за ним.

– Это вертолет, – понял он наконец, подняв глаза вверх.

Рядом откуда-то возникли Мумба, Гарс, Назарет. Они пытались унять пламя с помощью огнетушителей. Дед стоял, опустив голову, сжимая в руках гранатомет.

– Дай сюда, – Рок вырвал у него оружие, положил трубу на плечо и прицелился в зависшую в воздухе машину.

– Рок, – Дед попытался остановить его, – там же вице-губернатор.

– Да, – согласился Рок и надавил на курок, – прощай, скотина.

Выбросив сноп пламени с обратной стороны ствола, граната взвилась в воздух и понеслась к вертолету. Летчик ничего не успел сделать. Граната попала прямо в открытый проем двери и разорвалась, ударившись в верхнюю часть кабины. Потерявший управление «МИ-8» завалился набок и через три секунды, подняв водяной столб, рухнул в океан.

– Теперь уходим, – Рок сглотнул слюну и посмотрел на Череватенко, – нужно зализывать раны.

– А эти как же? – Боцман кивнул в сторону сторожевых катеров, разворачивающихся для новой атаки на «Вэндженс».

Но катера неожиданно застопорили машины и, не завершив маневр, легли в дрейф. Их командиры потеряли начальника, от которого получали указания, и теперь, растерявшись, пытались связаться с командованием.

– Курс на Южную Корею, – твердо сказал Рокотов, – полный вперед.

Вскоре силуэт «Вэндженса» исчез в туманной дымке.