глубочайшим сожалением должен констатировать, что наш переговорный процесс где-то по пути в тупик вошёл...

— Да, очень печально, что наши двухдневные переговоры, или трёхдневные уже... двухдневные... — Святейшему было трудно говорить, сдавливало грудь. Произнесёт несколько слов и — пауза. — Двухдневные. Не дали результатов. Давайте только подумаем ещё о том, какие можно было бы найти пути преодоления этого кризиса. Когда мы предложили посредничество Церкви... мы надеялись, что, когда сядем за стол переговоров... друг против друга... мы найдём в себе и мужество, и силы, думая о судьбе России... думая о нашем народе... многострадальном народе... дать им надежду... а не ввести их в отчаяние. Если мы прекратим переговоры, потому что они зашли в тупик, — это значит... отказаться от всякой надежды. Предложение начать политические разговоры, которые приведут впоследствии... к сокращению вооружений или разъединению военного противостояния... я думаю, опыт уже показал... что политические вопросы мы... не решим. Думаю — и все мы думали, — что, начав с конкретных... взрывоопасных вопросов, мы сможем продвинуться и к более серьёзным вопросам — вопросам политического характера, вопросам выборов... Есть ли какая-либо надежда, что наши эксперты могут к завтрашнему дню что-то согласованное предложить? Если, как засвидетельствовали митрополит Ювеналий и Владимир Иванович, всё оружие сдаётся... и оно строго учитывается, то, может быть, можно было бы... двухстороннюю охрану — то, что мы предлагали, — этого складированного оружия осуществить? Это то, что касается Белого дома. И надо подумать о тех встречных шагах, какие можно было бы сделать в отношении разблокировки... окружения Белого дома.

— Есть один вариант: сдача всего оружия под ваши гарантии, — сказал Филатов.

— В Даниловском монастыре устроить арсенал?.. — спросил Святейший.

— Нет другого пути: штатное, нештатное — мы запутаемся, — ответил Филатов. — Я думаю, и президент, и правительство дадут полные гарантии — те, о которых мы говорили, но оружия в Белом доме быть не должно.

— А вокруг?

— И вокруг, конечно.

Затем взял слово Лужков и в трагедийном тоне, красиво и пафосно высказался, что дальнейшие переговоры невозможны. Митрополит Кирилл весьма убедительно возражал мэру Москвы, что он и Филатов заблуждаются и пути к дальнейшим переговорам открыты. Нужно лишь продолжение работы экспертной комиссии, которая проведёт инвентаризацию арсеналов обеих сторон и разработает поэтапный график разоружения. Его спокойный и уверенный голос убедил собравшихся, и был составлен документ о завтрашней работе экспертной комиссии. После чего все разошлись, договорившись встретиться завтра здесь же в 16.00, чтобы выслушать экспертную комиссию.

На другой день, 3 октября, Святейший совершил воскресную литургию в Богоявленском Елоховском соборе. У мощей того, чьё имя носил, — митрополита Алексия, вдохновителя освобождения Руси от ордынского ига.

Сюда, по просьбе Святейшего, из Третьяковской галереи была принесена Владимирская икона Божией Матери. Молитвами пред нею Русь избавлялась от нашествий Ахмата и Тамерлана. Сейчас Предстоятель Русской Церкви молился пред нею о спасении Руси от братоубийственной бойни.

Как было замечено в одной из статей того времени, «Патриарх от политики перешёл к агиополитике», то есть пытался вмешаться в развитие событий уже не с помощью взывания к разуму людей, а с помощью взывания к высшим небесным силам.

Когда Владимирскую икону Богоматери вынесли из собора на площадь, сотни людей пали пред ней на колени, молясь о предотвращении братоубийства. Видя это, Предстоятель отчётливо понимал, где настоящий русский народ, а где — откровенная банда политиканов, в борьбе за свою власть готовых на любые народные жертвы.

К 16.00 Святейший в сопровождении митрополитов Ювеналия и Кирилла вновь прибыл в Свято-Данилов монастырь, в надежде, что чудо произойдёт, мольбы будут услышаны.

Но за 15 минут до этого с балкона Белого дома Александр Руцкой отдал приказ идти на штурм здания мэрии на Новом Арбате и телецентра Останкино. И это стало началом бойни. Бывшее здание Совета экономической взаимопомощи, в котором теперь размещались многочисленные службы московского правительства, было взято мгновенно, а согласно данным многих экспертов, даже ещё до того, как Руцкой отдал приказ. К этому времени вокруг Белого дома было снято оцепление. Противники Ельцина праздновали победу, полагая, что в ближайшие часы Москва падёт к их ногам, не догадываясь, что это коварная ловушка.

В Свято-Даниловом монастыре иерархов Церкви ждали Воронин, Домнина, Олейник, а через некоторое время появился и мэр Москвы Лужков. Вновь начались бесплодные дебаты. Вскоре Святейшему стало очень плохо, и митрополит Ювеналий попросил собравшихся дать Патриарху возможность покинуть зал переговоров. После этого поступило сообщение о событиях в Останкине, и решено было временно переговоры прекратить и собраться в 20.00. Но события в Москве развивались столь стремительно, что к означенному часу в Свято-Данилов монастырь не явился никто из тех, кто участвовал в переговорном процессе. Бойня началась. В 19.12 в Останкине огнём с бэтээров была расстреляна толпа сторонников Белого дома, пытавшаяся проникнуть внутрь телецентра. Погибло сорок шесть человек. В 23.00 генерал Альберт Макашов отдал приказ защитникам Верховного Совета отходить от Останкина и возвращаться в Белый дом. В ночь на 4 октября в здании Генштаба президент Ельцин отдал устный приказ о штурме Дома Советов. Примечательно, что на просьбу министра обороны Павла Грачёва подтвердить приказ письменно Ельцин не отреагировал. Вернувшись в Кремль, он поспал, немного протрезвел и издал письменный приказ о привлечении войск Министерства обороны, подготовленный помощником президента Виктором Илюшиным. По указанию Грачёва в штурме Белого дома принимали участие около двух тысяч военнослужащих, десять танков и двадцать бронетранспортёров. Первые выстрелы прозвучали в 6.50, и дальше пальба стала нарастать. В 9.20 шесть танков начали обстреливать здание фугасными снарядами. Впоследствии говорилось, что это были болванки, но от болванок здание бы не загорелось, а Белый дом стал полыхать, как костёр из сухих дров.

В эти страшные часы, а именно в 11.00 Предстоятель Русской Церкви выступил с мольбой к русскому народу:

— Братья и сёстры мои! Гнев Божий пролился на Россию. По грехам нашим Господь попустил совершиться трагедии. Не послушав призыва Церкви, люди подняли руку на ближних своих. Пролилась невинная кровь. Ныне каждый час может принести стране новые страдания. Когда совершается кровопролитие, велико искушение местью, искушение жестокостью и попранием свободы ближнего. В этот миг молю всех, кто держит в руках оружие: будьте милосердны к ближним своим! Не позволяйте бесу ненависти и мести лишить