Едва переведя дух, Mapa с любопытством огляделась. Она оказалась в небольшой гостиной, которой, вероятно, давно не пользовались. Здесь было темно и душно, а мебель и каминную полку покрывала густая пыль. Девушка подбежала к окну, выходившему на задний двор, и выяснила, что в непосредственной близости находится низкая крыша соседнего дома, на которую можно было бы спрыгнуть. Mapa долго примеривалась, прежде чем решиться на такой смелый шаг, убеждая себя в том, что другого выхода у нее нет. Она готова была уже забраться на подоконник, как вдруг услышала тихие всхлипывания, доносившиеся из-за спинки вольтеровского кресла, задрапированного и отставленного в дальний угол комнаты. Mapa заглянула за кресло и нашла там бедную горничную, чье внезапное появление дало ей спасительную возможность бежать. Эллен до сих пор не могла успокоиться, плача то ли от боли, то ли от обиды.

— Ты в порядке? — участливо поинтересовалась Mapa. Эллен прекратила рыдать и нерешительно вылезла из-за кресла. Утерев заплаканное лицо передником, она молча кивнула.

Mapa заинтересованно разглядывала несчастное юное создание, жизнь которого, вероятно, была сущим кошмаром, если зависела от прихотей такой госпожи, как Молли., Mapa достала из сумочки несколько серебряных долларов и почти силой всучила их девушке, которая, не веря собственному счастью, стала любоваться блеском монет на ладони, в то время как ее благодетельница снова бросилась к окну. Медлить было нельзя, и Mapa собрала свою волю в кулак перед прыжком, как вдруг за ее спиной раздался тихий голос:

— Здесь есть черная лестница, мэм.

Mapa резко обернулась и увидела, что девушка указывает на портьеру, за которой скрывается спасительная дверца. Всего несколько секунд потребовалось Маре, чтобы открыть ее и оказаться вне пределов комнаты.

— Спасибо, — сказала она на прощание, и ее голос задрожал, переполняясь искренним чувством. Еще секунда, и силуэт Мары скрылся в темном провале лестницы.

— Так просто она не откроется, — сказал Жак, нажимая плечом на дверь, которую заперла Mapa, оставив своих преследователей в спальне Молли. — Придется ломать.

— Подождите, где-то должен быть запасной ключ. — Молли остановила мужчин и принялась рыться в ящиках трюмо и расшвыривать флаконы духов, бутоньерки, ленты и перья, которыми был завален туалетный столик. — Ремонт этой чертовой двери обойдется мне в целое состояние.

Жак нетерпеливо наблюдал за тем, как растет куча всевозможных безделушек на полу возле трюмо, и, наконец, не выдержал и язвительно заметил:

— Господи! Да она успеет добраться до Парижа, прежде чем ты отыщешь этот ключ, дорогая!

— Тогда ломайте! В конце концов, я смогу купить себе десяток таких дверей, когда отберу у нее свои деньги, — признав бесплодность поисков, воскликнула Молли.

Жак отступил от злосчастной двери, глубоко вздохнул и потер ушибленное плечо, после чего разбежался и со всего маху ударил в нее корпусом. Раздался треск, замок поддался, и они с Графом, обгоняя друг друга, ворвались в гостиную только затем, чтобы обнаружить, что она пуста.

— Наверное, бежала через окно, — разочарованно предположил Граф, огорчаясь, что жертве удалось вторично вырваться из его рук. На такую мысль навели распахнутые ставни, через которые в комнату врывался свежий ветерок.

— Не важно, придет время, и мы сполна рассчитаемся с Марой О'Флинн, — послышался за спинами у мужчин хладнокровный и исполненный ненависти голос Молли.

Mapa благополучно добралась до пансиона, но смогла успокоиться и перевести дух только тогда, когда вошла, в холл и закрыла за собой двери на надежный чугунный засов. Она так и осталась стоять здесь, прижавшись спиной к двери, пока из гостиной ей навстречу не показалась Дженни. Теплая приветственная улыбка на ее лице тут же сменилась выражением серьезной обеспокоенности, когда она увидела, что девушка сама не своя от страха.

— Что случилось? С тобой все в порядке? — спросила Дженни, хватая Мару под руку и сопровождая ее в гостиную. Там она помогла Маре снять накидку и усадила ее в кресло. — Расскажи же, наконец, что стряслось?

— Боюсь, что Брендан оставил нам гораздо меньше денег, чем я предполагала, — собравшись с мыслями, начала Mapa. — Этого едва хватит на то, чтобы уехать в Европу. — Она нахмурилась и озабоченно взглянула на часы. — Кстати, нужно немедленно отправиться в пароходную контору и заказать билеты в Англию.

— Как, ты уезжаешь из Сан-Франциско?! Но почему так внезапно, Mapa? Ведь и здесь можно устроиться и вполне безбедно прожить. Почему ты думаешь, что вам с Пэдди будет лучше в Лондоне или Париже? Да и малыш уже привык к здешнему климату. Не стоит отказываться от шанса, не испытав его!

— Мне очень плохо здесь, Дженни, — грустно ответила Mapa. — Смешно признаться, но именно так говорил Брендан, когда уговаривал меня куда-нибудь уехать. У меня нет в этой стране ни настоящего, ни будущего. — Она усмехнулась. — Брендан был прав в одном: человеку не суждено избавиться от своего прошлого, оно опутывает его невидимыми и нерушимыми нитями, которые приходят в движение по только лишь им ведомым законам. Например, Молли хочет заполучить состояние Брендана, которого нет, и мне не удается донести до ее корыстного сознания правду. И она не оставит меня в покое, пока не получит того, что ей требуется, или не убедится наконец в тщетности своих притязаний. Мне нужно как можно скорее убраться отсюда, Дженни. Я боюсь Молли, а более всего ее подручных — Графа и Жака д'Арси. Я боюсь не за себя, а за Пэдди. Эти люди не остановятся ни перед чем, чтобы добиться своего. Я не могу подвергать малыша опасности, мне страшно от одной только мысли, что ему могут причинить вред. И потом, этот город действует на меня угнетающе. Он не принес О'Флиннам ничего, кроме горя, разочарования и смерти. Мне жаль расставаться с тобой, Дженни. У меня нет и вряд ли когда-либо будет такая подруга, как ты… Мы с Бренданом много путешествовали по свету, такова уж актерская профессия! А когда живешь на чемоданах, некогда заводить друзей. — Mapa стряхнула с себя печаль и бодро поднялась. — Может быть, когда-нибудь я вернусь сюда. Мне будет не хватать твоего гостеприимного очага… Ну ладно, пойду скажу Джэми, чтобы паковала вещи. Она, я думаю, обрадуется, когда узнает, что мы уезжаем. Ей никогда не нравилась Калифорния.

Дженни провожала Мару долгим задумчивым взглядом. Возможно, им не суждено больше никогда свидеться. Ведь эта прекрасная ирландка не оставляет в Сан-Франциско ничего, кроме печальных воспоминаний и могилы брата.

Николя Шанталь сгреб с зеленого сукна свой выигрыш и вышел из казино на улицу, с наслаждением вдыхая полной грудью прохладную свежесть ветра, особенно приятную после долгих часов, проведенных в духоте и табачном дыму. Он шагал по тротуару, без труда расчищая путь среди толпы прохожих, которые предпочитали разойтись в стороны, нежели натолкнуться на его массивный торс или плечо. На его лице светилась довольная улыбка сильного, уверенного в себе мужчины.

На углу Николя задержался, чтобы купить свежие новоорлеанские газеты, доставленные накануне пароходом. Просматривая заголовки, он прямиком направился в ресторан на Дюпон-стрит, где договорился встретиться со Шведом и позавтракать. Его друг задерживался, и Николя погрузился в чтение газеты. Когда Швед появился, он уже почти расправился с ней. Присев за столик, Швед налил себе вина из бутылки и с интересом взглянул на Николя, который пребывал в глубокой задумчивости.