стреляли огнем, на них больно было смотреть.

Новоселов быстро выпрыгнул на землю:

— Экипаж к танку!

Уваров и Анюта соскочили вниз. Из дома выбежала седая женщина.

— Спасибо, Илья Назарович, не забываешь сироту… Чем я, старая, перед колхозом отчитаюсь?

— Ничего, тетя Вася, за тебя сын твой в войну отчитался!

С улицы набежали дети, влезли в кузов и начали скидывать на землю дрова.

Анюта, искоса поглядывавшая на водителя, подвинулась ближе к нему и осторожно, почти шепотом, спросила:

— Товарищ Новоселов… а сейчас эта… Люба… ваша?

Лицо механика радостно вспыхнуло.

— Люба? — переспросил он. — Дождалась меня невеста… Сколько лет уже вместе, сынишка растет…

С размаху подав руки председателю и девушке, механик еще раз любовно оглядел танк, погладил броню и, не оглядываясь, пошел от тягача по дороге к реке.

Уваров и Анюта смотрели ему вслед, пока он не скрылся за сиреневым клеверным полем.

Н. Тубольцев

СЫН

Рассказ

Перед глазами Айдара еще стояли лица друзей, звенели в ушах их голоса, а поезд уже мчал его по бескрайним просторам страны. Нет, не думал Айдар, когда получил отпуск, что придется ему ехать в эту сторону.

Да, отпуск!.. Об этом напечатали даже в газете. В заметке под заголовком «Подвиг» было написано:

«В полночь рядовой Айдар Муралиев принял пост. Сжимая в руках автомат, часовой чутко прислушивался к ночным шорохам. Вдруг он уловил легкий шум. Муралиев насторожился. Вскоре он заметил, что к охраняемому им объекту осторожно ползет человек.

— Стой, стрелять буду! — громко крикнул часовой, направляя на нарушителя свой автомат.

Неизвестный был задержан. Он предложил было комсомольцу большую сумму денег, прося отпустить его на свободу, но часовой с негодованием отверг это предложение.

Задержанный оказался крупным диверсантом. За бдительность и отвагу командир части предоставил комсомольцу рядовому Айдару Муралиеву краткосрочный отпуск с поездкой на родину.

Капитан П. Рыбин».

Итак, Айдар получил отпуск. А куда же поехать? Отец его погиб на фронте, мать умерла так давно, что даже сгладились в памяти черты ее лица. Запомнились навсегда только глаза ее — большие, черные, точно такие же, как у него самого.

Айдар в конце концов решил, что поехать ему есть куда: в детдоме, где он рос и воспитывался, в техникуме, где он учился, ему всегда будут рады, там много хороших, ставших ему родными людей.

Нехитрые солдатские вещи аккуратно уложены, и вот уже Айдар подготовился в путь.

В это время дверь открылась, и в комнату вошел низенький чернявый Тукаев, полковой почтальон. Десятки глаз устремились на него.

— Уже собрался, Айдар! Хорошо, что я застал тебя.

— А что?

— Тебе тут письмо есть… Вот оно, — и Тукаев подал Айдару небольшой синий конверт.

«От кого бы это?» — вскрывая письмо, думал Айдар.

Тихо, очень тихо стало в казарме, товарищи выжидательно смотрели на него.

Недаром говорит пословица, что лицо — зеркало души. Чем дальше читал Айдар, тем светлее и светлее становилось его лицо, тем сильнее блестели его глаза.

— Товарищи! Ребята! — закричал он наконец. — Я нашел родных! Отца, мать! Вот слушайте, что они пишут…

Шум в казарме стоял оглушительный. Айдара тискали, хлопали по плечам.

— Ну довольно же, довольно! — смеясь просил Айдар. Но друзья не хотели успокоиться так быстро, ведь они радовались за Айдара, как могут радоваться солдаты: все — за одного, один — за всех.

…Резкий гудок паровоза прервал его воспоминания. Вагон вздрогнул и остановился…

От железнодорожной станции до деревни Осиновка, куда нужно было попасть Айдару, расстояние немалое, добрых километров пятнадцать, если не больше.

Расспросив о дороге, он поправил вещмешок за плечами и твердыми солдатскими шагами пошел по узенькой тропинке напрямик через лес.

Тропинка вывела Айдара на большую укатанную санями дорогу. Сзади послышался скрип полозьев, фырканье лошади, и подвида поравнялась с Айдаром.

— Тпру!

Натягивая вожжи, сидевший в санях седой, с большой бородой дед крикнул солдату:

— Эй, служивый! Садись, подвезу. Далече ли путь-то держишь?

— До Осиновки, — Айдар прыгнул в сани. Дед взмахнул кнутом, и лошадь побежала. — А вы откуда?

— Э-э! — голубые, по-молодому ясные глаза деда весело блеснули. — Нам по пути. Я пчеловод из колхоза «Рассвет». А деревня наша действительно называется Осиновкой. Ну, а зовут меня Матвей Ильич Крапивников, попросту — дед Матвей.

— Меня зовут Айдар Муралиев.

— Родом, смотрю, не из Казахстана ли будешь? — осматривая Айдара, поинтересовался дед.

— Из Казахстана, — подтвердил Айдар.

Словоохотливый старик понравился Айдару.

— Так в Осиновку, говоришь, путь держишь? А к кому же это, интересно знать?.. Н-но, милая, н-но! — прикрикнул дед Матвей на приостановившуюся, было лошадь.

— К отцу я еду, — хитро взглянув на старика, ответил Айдар. — Животновод Лазарев Павел Андреевич есть у вас?

Как и ждал Айдар, слова его привели деда в недоумение: седые брови его поползли вверх, глаза недоверчиво скосились на солдата.

— Ой, служивый, путаешь ты что-то.

— Нисколько, — улыбнулся Айдар. — Хотя, правда, я его ни разу не видел, но уверен: человек он хороший.

— Верно, — живо согласился дед. — Человек он у нас всеми почитаемый. Недаром наш «Рассвет» на весь район и даже на всю область славится. Взять вот хотя, к примеру, наш колхоз и «Путь к коммуне». Соседи. А наш скот никак нельзя с ихним сравнить. Лазарев — человек понимающий, хозяин. Много работает. Да ведь без труда не вынуть и рыбки из пруда. Недаром же мы на областную выставку попали… Ну, а ты, значит, сурьезно к нему?

— Конечно, серьезно.

Дед был догадливый, немало повидавший на своем веку.

«Вот так штука, — размышлял он. — Не иначе, как нажил Лазарев сына незаконным образом. В молодости-то ведь тоже на Амур ездил, город строить. Там, поди, и нажил сынка. И что у них теперь с женой-то будет?.. Нет, не верится».

Но взглянув на Айдара, дед Матвей покачал головой: «Не верится, а факт-то — вот он».

Показалась вся в снегу Осиновка. С пригорка она выглядела длинной черной лентой, извивающейся по белому полю. За ней, вдали, темнел лес.

— Красивое место! — привстав на санях, воскликнул Айдар.

— Подъедем ближе — еще лучше покажется, — польщенный похвалой, снова оживился дед. — Богато живем. Сейчас у нас десятилетка есть, клуб свой, радиоузел, электростанция…

Но Айдар слушал его рассеянно. Чем ближе они подъезжали к деревне, тем больше он волновался. Может быть, и не так уж ласково примут его здесь, как ему кажется?

Лошадь, разбрасывая комья снега сильными копытами, бежала уже по деревенской улице. Осиновцы, завидя подводу, останавливались и с некоторым любопытством