— Господин коннетабль, нашли мы их! Сержант их там ловит, за вами послал. Поедемте, покажу.

Все конные поскакали за ним.

Всех разбойников поймать не удалось. Один, наверное, самый умный, ускакал на коне, украв у двух других деньги купца, а те двое были пьяные. Им стянули локти за спинами, стражники их били. Не любили стражники тех, кто добавлял им работы. И купец не унимался, совал им кулачком по мордасам. Волков глядел на них без злости знал, кто они:

— Ну, что, братья-солдаты, в разбойники подались?

Разбойники, уже трезвые, валялись на земле, молчали.

— Вы дезертиры? Кто ваш ротмистр? Откуда вы, кто корпорал?

Один из разбойников глянул на него, но ничего опять не ответил.

— Купчина, — сказал солдат, — опознаешь их?

— Они это, господин, они! — Радовался купец, обшаривая одежду разбойников. — Деньги, где мои, посудники? Деньги, где мои? — Не переставая, лупил их.

Солдат не выдержал и перетянул по спине плетью:

— Угомонись ты.

— Да чего вы? — Удивлялся купец, чеса спину.

— Ты бы такой храбрый был, когда они тебя грабили. Они это? Точно?

— Они, господин. Только трое их было.

— Третьего мы не нашли, а у этих двоих твоих денег не было. И коня тоже не было.

— Так надо искать, — настойчиво предложил купец.

— Нет, хватит, — ответил Волков. — Едем в замок.

— Нет, плохо вы свои земли охраняете, — заявил купчина. — Негоже так.

Волков решил еще раз врезать ему плетью, но его опередил сержант. Тот свесился с лошади и поднес к носу купца огромный кулак:

— Ты не начинай, лучше, мошенник.

— Чего не начинать?

— А того. Мы из Рютте, а это земли Розенфельдов. Скажи спасибо, что помогли, хотя какое от тебя спасибо? От вас, мошенников, ни спасибо, ни медной деньги не дождешься.

— Всё, поехали, — приказал солдат, и все двинулись в Рютте.

С Волковым поравнялся один из стражников и показал на рану на левой руке, чуть выше локтя:

— Вон тот меня ножом ткнул, — он указал на одного из дезертиров.

Волков помнил этого стражника. Это ему он проткнул ногу в харчевне.

— И что, ты теперь награду получить хочешь? — Спросил солдат у него.

— Да какую награду? Довольствие бы получить, — отвечал стражник.

— А что, барон не платит довольствие?

— Давненько не платит.

В разговор вмешался сержант:

— С марта не платили уже, почитай, четвертый месяц пошел.

— Посчитай, сколько нужно денег.

— Посчитаю, а раз уж такой разговор зашел, — чуть сконфуженно говорил сержант, — может, и про сапоги спросить?

— А что с сапогами?

— По уложению раз в два года барон нам всем обещал по паре сапог. А нам последние сапоги Соллон выдал, почитай, три года назад, дыра на дыре, почти босые ходим.

Волков и сам замечал, что сапоги у стражников рваные, штопаные. И такое положение дел его не устраивало.

— Будут сапоги, — пообещал он.

А купец не шибко был благодарен. Все бубнил, что, если бы стражники были добрые, то и второго коня сыскали бы. Рассказывал всем, что дезертиры у него все деньги отобрали, а сам тут же сторговал у трактирщика хорошего мерина и поехал в монастырь, хотя день уже шел к вечеру.

Купчишка проезжал через площадь, торопился, а солдат, видя, что купец едет в ночь, думал, что дурня ничто не учит. А на площади собирался народ смотреть на пойманных дезертиров. Позже пришел отец Виталий.

— Святой отец, исповедуйте и причастите рабов, вот этих двух, божьих, — сказал солдат.

— Воры? — Поинтересовался поп.

— Разбойники.

— А вы их уже судили?

— А зачем? Купчина, которого они грабили, их опознал. Коня своего у них забрал. А когда мы их брали, они нашего человека порезали. Что еще нужно? Причащайте их.

— Нужно, что бы барон их осудил.

— Да чего уж барон, давайте ландфогта позовем? Или прямо герцога.

— Нужно, что бы все было по справедливости, — настаивал поп.

— К дьяволу такую справедливость, — кривился солдат и махнул рукой сержанту. — Вешай их без причастия.

— Без причастия? — Удивился сержант.

— Видишь, поп артачится, а мне некогда — вешай, — крикнул Волков.

— Стойте, — тонко запищал отец Виталий, — как же без причастия? Только с причастием и исповедью. Без причастия — грех.

— Ладно, ладно, грех. Только давайте побыстрее, у меня еще дела.

Отец пошел к разбойникам совершать таинство. Таинство было долгим, Волков сидел в седле, разминал шею, терпеливо ожидая, когда отец Виталий закончит. А тем временем на площади собиралось все больше и больше народа, но солдат попа не подгонял, ждал. А когда поп закончил — на площади появился барон. Волков в двух словах объяснил ему ситуацию, на что барон ответил:

— Ну, так вешайте побыстрее и приходите на ужин.

— Если успею, господин барон. Я хотел еще в Малую Рютте до темноты съездить.

— Я вас жду, — сказал барон и уехал.

Когда сержант и стражники на радость толпе повесили разбойников, к солдату подъехал человек. Волков его сразу узнал. Это был лакей госпожи Анны. Лакей спешился и протянул ему бумагу с поклоном. Волков взял ее развернул и прочитал:

Солдат дважды перечитал письмо, а потом уставился на слугу госпожи Анны с некоторым недоумением.

А тот, словно в объяснении чего-то, протянул ему перстень. Волков машинально взял перстень. Тот был хоть и золотой, но легкий. С мутным синим камнем. Дешевый, талера три, не больше.

— А на словах она ничего не передавала? — Продолжал не понимать Волков.

— Нет, господин, — ответил слуга, поклонился, сел на коня и уехал.

Волков сидел и смотрел ему вслед, растерянный и уставший. Он не понимал, что значит это письмо. Вернее понимал, но надеялся, что понял не правильно.

— Господин, а что случилось, — спросил его Ёган.

— Мы едем к госпоже Анне, — твёрдо ответил он.

— Сейчас? — спросил слуга.

— Сейчас.

— А поесть не успеем, туда дорого то неблизкая?

— Не успеем. Нужно до темноты хоть пол дороги проехать.