Здесь, на «Ремэмбере», все беспрекословно повиновались Красному Капитану по первому его слову, и никто не противоречил ему.

Страшно перепуганный австралиец сообщил все, что только хотели от него узнать, откровенно отвечая на все расспросы о прииске и его обитателях, о его племени и местных обычаях и условиях. Джонатан Спайерс одобрил его несколькими ласковыми словами и уверил, что через несколько дней он будет снова свободен и вернется к своей семье. Затем, отдав приказание, чтобы его отвели в казарму, не обижали и не запугивали и хорошенько следили за тем, чтобы он не совершил какой-либо неосторожности, капитан увел Ивановича в свой кабинет и здесь имел с ним следующий разговор:

— Как вы могли убедиться, все мои опыты или, вернее, испытания «Ремэмбера» и двух его спутников дали блестящие результаты! Признаюсь, они даже превзошли мои ожидания. То, что мне удалось создать — это настоящее чудо. Вместе с тем, я ведь ничего не изобрел, не сделал, в сущности, никакого открытия; я только применил законы, открытые задолго до меня, только скомбинировал их в одно целое!.. Теперь я намерен приступить к разборке всего механизма «Ремэмбера», чтобы обучить моего помощника и впоследствии преемника. Я решил, мой милый Иванович, сделать этим преемником вас!

При этих словах Ивановичем овладело такое страшное волнение, что он едва мог пролепетать несколько бессвязных слов.

— Теперь вы видите, — продолжал капитан, — что вы были неправы, сомневаясь в моей признательности. Но не будем говорить об этом! Теперь, когда мои старания увенчались успехом, я, понятно, стремлюсь осуществить грандиозные планы, составленные мной, но прежде всего хочу исполнить принятое на себя по отношению к вам обязательство и приложу все старания, чтобы граф д'Антрэг стал как можно скорее нашим гостем на «Ремэмбере», после чего мы немедленно отправимся с ним в Петербург. Не спрашивайте меня сейчас о том, как я собираюсь это сделать; у меня в данный момент созревает план, который позволит нам овладеть графом в самом непродолжительном времени! А пока я намерен немного исследовать местность; из рассказа нашего пленника мы знаем, что завтра готовится большое торжество и в деревне туземцев, и в помещичьей усадьбе. В этой праздничной сутолоке на меня мало обратят внимания. Кроме того, я выдам себя за охотника, прибывшего из Сиднея, и никто не сможет опровергнуть это. Надо же мне, наконец, подышать вольным воздухом, посмотреть на солнце и ознакомиться с этой чудной австралийской природой! Я убежден, что двое или трое суток, проведенных мною вне «Ремэмбера», не принесут мне вреда. Что вы на это скажете?

— Я совершенно с вами согласен, но считаю нужным предупредить, чтобы вы не возбудили в нагарнуках никаких подозрений относительно исчезновения их единоплеменника, иначе вам несдобровать: это — беспощадные враги!

— Не беспокойтесь, я сумею сыграть роль бродячего охотника. «Лебедь» доставит меня к берегу на несколько километров выше деревни нагарнуков и высадит еще до рассвета; таким образом, я едва ли буду замечен. Вы, конечно, не будете в претензии, что командование «Ремэмбером» в мое отсутствие я передам моему лейтенанту Дэвису — это его право, и я ни за что на свете не хотел бы обидеть его, моего верного старого товарища.

Иванович был внутренне несколько обижен этим распоряжением, но не подал даже вида.

— Как вам угодно, мой милый друг, но я хотел бы знать, каким образом вы обойдете этот вопрос о правах Дэвиса на командование «Ремэмбером», когда сделаете меня своим заместителем?

— Очень просто: управлять судном и командовать им — две разные вещи. Вы будете замещать меня в управлении судном, то есть в должности кормчего или рулевого; командование же «Ремэмбером» останется за Дэвисом. Что же касается «Осы» и «Лебедя», то я предоставлю их в полное ваше распоряжение.

Удовлетворенный таким распоряжением, Иванович рассыпался в благодарностях, после чего Красный Капитан отправился заняться своими сборами для поездки на берег.

Когда он был готов, то отдал еще кое-какие распоряжения; Дэвису же, к которому он питал полное и безусловное доверие, дал еще некоторые личные указания. Он говорил с ним несколько минут, отойдя в сторону, чуть слышным шепотом, и с хронометром в руке указал ему глазами на небольшую бронзовую кнопку, скрытую в обшивке стен салона. Затем лично поднял «Ремэмбер» с его двумя спутниками, находящимися теперь на поплавках, на поверхность озера и, приведя в движение механизм «Лебедя», раскрыл входной люк и перешел на него в сопровождении двух своих негров и одного из людей экипажа, предварительно позаботившись лично закрыть входной люк «Ремэмбера» и заставить его посредством одному ему известного наружного механизма опуститься на дно вместе с «Осой», так как он не мог оставить их на поверхности озера на все время своего отсутствия. С этого момента жизнь всех находящихся на «Ремэмбере» зависела всецело от возвращения Красного Капитана. Какой-нибудь несчастный случай или преступление, могущее помешать его возвращению, — и этот металлический гигант, которого никто из оставшихся в нем не мог ни открыть, ни сдвинуть с места, неминуемо должен был стать гробом для всех этих людей.

Едва только люк «Ремэмбера» закрылся, как Иванович почувствовал невыразимый страх от сознания, что он заключен, замурован в этом металлическом футляре, тогда как раньше эта мысль никогда не приходила ему в голову. «Что же делать? — думал он… — Что делать?! Ах, вот что! Я выйду в перегородку тамбура, открою наружную дверь и вырвусь на свободу, отделавшись только не совсем приятным купанием!»

Под влиянием этих мыслей он подошел к выходному отверстию, чтобы проверить, хорошо ли он запомнил, как именно капитан приводил в действие эту дверную пружинку. Но едва он коснулся пальцем кнопки, как почувствовал сильный толчок электрического тока, отбросивший его в другой конец комнаты. Он поднялся на ноги с болезненным ощущением во всем теле.

— Ого! — воскликнул Иванович. — Как видно, Красный Капитан не доверяет мне! Посмотрим! Он мне за это заплатит!.. Пусть он бережется!..

Между тем тот, кому грозился Иванович, быстро несся на «Лебеде» по направлению к самой пустынной части берега, выискивая наиболее удобное место для стоянки своего судна. Не имея возможности оставить судно на несколько суток на воде, он должен был подыскать такое место, где его можно было бы совершенно укрыть от посторонних взглядов, так как опустить его на дно тоже было невозможно: на «Лебеде» не было никого, кто бы мог заставить его в нужный момент опять подняться на поверхность.

Найдя наконец подходящее место, где диковинный спутник «Ремэмбера» мог быть совершенно незаметно скрыт за лианами, прибрежными кустами и деревьями, капитан приказал, чтобы никто не смел выходить из него на берег, и, цепляясь за кусты и деревья, сошел на берег.

Небо начинало бледнеть; время близилось к восходу. Осмотрев внимательно свое ружье и револьвер, Красный Капитан с наслаждением вдохнул в себя свежий утренний аромат мелии и других растений и собирался уже двинуться в путь, когда ему послышался шорох в кустах, по ту сторону отмели. Он прислушался; легкий шелест листьев повторился еще раз, затем все стихло. Желая узнать, в чем дело, Джонатан Спайерс направился к этим кустам и обыскал их длинным дулом своего ружья — никого не было.