Тут-то и забрезжила спасительная идея. Некоторых для озарения нужно лупить по башке, мне же хватило чувства ответственности и взглядов.

Фалькорет — легкий корабль. Легкий — и при этом изрядно перегруженный людьми (гномы и эльфы тоже идут в счет, разумеется). А пассажиры — это не груз, который нужно долго перетаскивать. А если… если я смещу центр тяжести корабля таким образом, что… Гритт, это же так просто, стоит только согнать всех людей (и паршивого гнома) на ют, на корму, ну а после…

Серый смерч приблизился к «Горгониду» — тихо, вкрадчиво. Его верхушка, кажется, упиралась в темнеющее небо. Мне почудилось, что вода у основания смерча бурлит, да так, верно, оно и было. Если смерч поглотит корабль…

— Весла, капитан? Весла есть?

Тяжелый лоб шкипера избороздили мясистые складки.

— Весла? Рамшех… Пара штук, чтобы отпихиваться от причала… Но зачем?

— Действуйте так, как я скажу, и спасете свою жизнь. Ваш фалькорет перепрыгнет цепь, не пройдет и трех минут!

Он взглянул на меня, как на безумца.

— Пере…

— Слушай сюда, шкипер, и делай, что я прикажу!

Посредством весел мы развернули корабль носом к цепи.

Мы действовали быстро. Туманная стена надвигалась, пронзительный шепот начинал жалить мозг раскаленными до багровой красноты иглами.

— Крессинда! — гаркнул я. — Пусть грянут веслами, когда прикажу, но не раньше, чем форштевень навалится на цепь! Расшиби им головы, но пусть гребут так, как никогда еще…

Она высилась на борту буксира — плотная, несокрушимая, хотя, видит Небо, созерцать подступающую стену смерча и не суетиться при этом было ох как нелегко.

— Что такое форштевень, мастер Фатик?

— Гритт! Нос! Нос корабля!

Я начал распоряжаться, точно «Горгонид» был моей посудиной:

— Бун, всех матросов на корму живо!

Глаза капитана распахнулись, в них сверкнул бойкий огонек:

— Монсер, да вы… голова!

Угу, а также две пары дрожащих рук, бегающих глаз и немеющих ног.

— На кор-р-рму-у-у!

Над нами пронзительно щелкнул исполинский хлыст. Багровый отсвет превратили лицо шкипера в дьявольскую маску. Потом сверху обрушился грохот, от которого заломило в висках.

— Ра-а-мше-е-ех! — завопили матросы. Многие упали на колени. Олник с сундучками, как курица-наседка с двумя гнездами цыплят, дернул по направлению к нашим каютам. Видимо, многомудро решил припрятать краденое барахлишко, чтобы… пойти вместе с ним ко дну.

Я даже не стал оборачиваться. Молнии, гром, я уже насмотрелся подобного у подножия мортуария Атрея, да и на поле Хотта тоже. Высшие силы начинали повторяться.

— Живо всем на корму-у-у!

Квиии-шииии…

К чести Буна стоит сказать, что свой страх он подавил быстро. Вместе мы, бранясь, как последние черти, согнали матросов и палубных пассажиров на корму. Туда же я направил свой отряд и, завывая уж совершенно непотребно, выгнал гарем. По счастью, я неплохо выдрессировал его на пути в Мантиохию: девчонки слушались меня с полуслова. Только Валеска, зачем-то набросив на голову полупрозрачное покрывало, умудрилась растянуться на палубе. Бранясь, я поднял ее рывком и отвесил направляющий шлепок по мягкому месту. Валеска, рыдая, кинулась на ют, так и не сняв покрывало с головы.

Плеть молнии, во всем великолепии кроваво-красного блеска, выхлестнула из стены смерча ярдах в тридцати над нашими головами. Я еще никогда не видывал, чтобы молнии выхлестывали из туч строго горизонтально. Обычно они зверствовали, скажем так, сверху-вниз.

А завитки тумана все тянулись к корме «Горгонида».

Упрятав трепет в самые потаенные глубины души, я перебежал на корму, оказавшись среди мягких, податливых, обдающих сладкими запахами женщин. Нос фалькорета задрался над цепью, скрыв от нас буксир: я видел лишь песочные волосы гномши.

— Дава-а-а-ай!

— Грести! Быстро грести, эркешш махандарр!

Матросы с торговца завопили в едином порыве, когда форштевень «Горгонида» навалился на цепь и, скрипя, обдирая ракушки с цепи и собственного днища, начал продвигаться вперед.

— Давай же, будь ты проклят! — зарычал я, когда мне показалось, что «Горгонид» замер, застыл. Мой голос тонул в пронзительных рыданиях Валески, вскриках девушек и многоцветной ругани капитана.

Квиии-шииии…

Шепот нарастал, постепенно превращался в прерывистый визг стаи озлобленных демонов.

Я оглянулся. При желании я мог бы дотянуться до стены смерча веслом. Ближайший росток тумана уже лизал корму «Горгонида».

Черт с ним, со смерчем, мы успеем. Еще пара дюймов… Главное — не упусти момент, Фатик, когда… Молния расцветила одежду и лица алым пурпуром. Время!

Мы ринулись на бак: десяток матросов, пятерка палубных пассажиров, шесть пигалиц из гарема, мой отряд и я, Фатик Мегарон Джарси, хренов варвар. Димеро Бун и боцман волочили тяжелое правильное весло: его вынули из креплений, чтобы ничто не помешало кораблю перевалить цепь.

Время смазалось, начало застывать. «Горгонид» вздрогнул, продавив запорную цепь под воду, и… его нос остался задранным! Я едва не завыл: что, как так, почему? Я же сместил центр тяжести, корабль должен соскользнуть с цепи на свободную воду!

Ужасно бранилась Крессинда. Гребцы, блестя мокрыми спинами, налегали на весла, из последних сил удерживая корабль Буна на цепи…

Да что же…

— Фатик! — крикнул Олник. — Там, на корме, твои эльфы!

Нам не хватало веса Виджи и Квинтариминиэля!

Я оглянулся на ют, над которым воздвигся чудовищно огромный столб смерча, и понял: если побегу туда, нам конец. Корабль соскользнет с цепи обратно, а времени, чтобы повторить трюк со смещением живой тяжести, у меня больше нет.

Все пропало. Я даже не успею вытащить Виджи, чтобы отплыть с ней к буксиру. Смерч нагонит быстрее. Это конец.

Олник кашлянул. Взгляд у него был невинный, как у овечки, всю жизнь питавшейся небесными травами.

— В трюме — Альбо.

Проклятье, все как в тот раз, когда мы затрамбовались в круг отрицания, ожидая атаки демона-шаграутта.

Гном еще не успел проговорить имя бесноватого клирика полностью, как я, сорвавшись с места, помчался к трюмному люку. Тот был расположен точнехонько посредине корабля. Ступеньки… Я едва не упал… Альбо ворочался в полутьме среди гор поклажи, звенел кандалами и вонял перегаром. Рядом валялся второй мой пленник. Он испуганно приподнял голову и замычал, когда я схватил Альбо под мышки. Видать, решил, что страшный варвар явился с целью зашвырнуть в море обоих.

— Цыть! — обронил я, и поволок грузного клирика по ступенькам, с трудом преодолевая наклон и пыхтя.