— Почему ты такой злой? На что злишься? Или на кого? —теперь пришла его очередь выдержать паузу. — На меня?

Брови Роланда поднялись, с губ сорвался короткий смешок.

— Не на тебя, Джейк. Отнюдь. Никогда в жизни. Джейкпокраснел от удовольствия.

— Я продолжаю забывать, как силен ты стал в прикосновениях.Из тебя получился бы отличный Разрушитель, в этом нет никаких сомнений.

Эти слова не могли быть ответом на его вопрос, но указыватьна это Джейк не стал. А от одной мысли о том, что он может стать Разрушителем,по телу пробежала дрожь.

— Ты не знаешь? — спросил Роланд. — Если ты знаешь, что я,как говорит Эдди, чертовски зол, как ты можешь не знать, почему?

— Я могу посмотреть, но считаю, что это невежливо, но были идругие причины. Джейк смутно помнил библейскую историю о Ное, который вожидании потопа забрался в ковчег, вместе с сыновьями. Один из сыновей набрелна отца, который пьяный лежал на койке, и посмеялся над ним. За это Бог проклялего. Конечно, заглянуть в мысли Роланда — это тебе не подглядывать и смеятьсянад ним, пока он пьяный лежит на койке, но очень близко.

— Ты хороший мальчик, — кивнул Роланд, Хороший и добрый, да,— хотя говорил Роланд рассеянно, словно думая о чем-то другом, Джейк с радостьюумер бы в этот самый момент. Где-то за их спинами и в вышине раздался громкийщелчок, и в тот же самый момент спецэффектовый солнечный прожектор осветилДевар-тои. А мгновением позже они до них долетела едва слышная музыка. Мелодия«Эй, Джуд», аранжированная для кабины лифта или супермаркета. Внизу пришла порапросыпаться. Для Разрушителей начинался очередной день. Хотя внизу, полагалДжейк, работа Разрушителей не прекращалась ни на минуту.

— Давай сыграем в игру, ты и я, — предложил Роланд. — Тыпопытаешься проникнуть мне в голову и узнать, на кого я злюсь. Я попытаюсь непустить тебя.

Джейк чуть передвинулся.

— Мне эта игра не кажется забавной, Роланд.

— Тем не менее, давай сыграем.

— Хорошо, если ты хочешь.

Джейк закрыл глаза и представил себе усталое, заросшеещетиной лицо Роланда. Его яркие синие глаза. Проделал дверь между и чуть вышеглаз, маленькую, с медной ручкой и попытался ее открыть. Ручка началаповорачиваться. Но через мгновение замерла. Джейк поднажал на нее. Она еще чутьсдвинулась, но снова остановилась. Джейк открыл глаза и увидел, что лоб Роландапокрыт капельками пота.

— Это глупо. Я не хочу, чтобы у тебя еще сильнее болелаголова.

— Неважно. Покажи себя в лучшем виде.

«В худшем», подумал Джейк. Но, если уж они решили сыграть вэту игру, он не собирался давать задний ход. Снова закрыл глаза, опять увиделмаленькую дверцу между сдвинутыми бровями Роланда. Приложил больше силы, резкои сразу. Чем-то все это напоминало армрестлинг. Мгновением позже ручкаповернулась, дверца открылась. Роланд что-то буркнул, рассмеялся, скрывая боль.

— С меня хватит. Клянусь богами, ты и силен! Джейк пропустилего слова мимо ушей. Открыл глаза.

— Писатель? Кинг? Почему ты злишься на него?

Роланд вздохнул, щелчком отбросил дымящийся окурок; своюсигарету Джейк давно уже докурил.

— Потому что у нас оказались две работы, хотя могла бытьодна. И в том, что на нас свалилась вторая — вина сэя Кинга. Он знал, чтодолжен делать и, думаю, знал, что будет в безопасности, пока будет это делать.Но он боялся. Он устал, — Роланд скривил губы. — А теперь его жизнь вопасности, а мы должны его спасать. И нам это дорого обойдется, возможно, оченьдорого.

— Ты зол на него, потому что он испугался? Но… Джейкнахмурился. — Но почему ему не испугаться? Он всего лишь писатель; словопряд —не стрелок.

— Я это знаю, — ответил Роланд, — но не думаю, что егоостановил страх, Джейк, или не только страх. Он к тому же и ленив. Япочувствовал это, когда мы встретились, и я уверен, это почувствовал и Эдди. Онсмотрел на работу, которого его заставляли сделать, она страшила его, и онговорил себе: Хорошо, я найду себе работу полегче, ту, что мне нравится, икоторая мне по плечу. А если возникнут какие-нибудь проблемы, они позаботятсяобо мне. Они должны позаботиться обо мне. Вот мы и заботимся.

— Тебе он не понравился.

— Да, — согласился Роланд. — Не понравился. Совершенно непонравился. Я ему не доверял. Я и раньше встречал словопрядов, Джейк, и все ониболее или менее одинаковы. Они рассказывают истории, потому что боятся жизни.

— Ты так говоришь? — Джейк подумал, что это пренеприятнаяидея. И при этом чувствовал, что в ней есть доля истины.

— Да. Но… — он пожал плечами. Как бы говоря: «Так оно иесть».

«Ка-шуме», — подумал Джейк. Если их ка-тет развалится, ивиноват будет Кинг…

Если виноват будет Кинг, что тогда? Отомстить ему? Такойбыла мысль стрелка, но глупая мысль. Все равно, что желание отомстить Богу.

— Но деваться нам некуда, — закончил за стрелка Джейк.

— Да. Но это не меняет дела. Если представится шанс, еготрусливый, ленивый зад получит от меня хорошего пинка.

Джейк расхохотался, и стрелок улыбнулся. Потом Роландподнялся, скорчив гримасу, обоими руками обхватил в правое бедро.

— Зараза, — прорычал он.

— Сильно болит, да?

— Нечего обращать внимание на мои боли. Пойдем со мной. Япокажу тебе кое-что интересное.

Роланд, чуть прихрамывая, повел Джейка к тому месту, гдетропа огибала склон маленькой горы и, вероятно, уходила к вершине. Здесьстрелок попытался присесть на корточки, скривился от боли, опустился на одноколено. Указал на землю правой рукой.

— Что ты видишь?

Джейк тоже опустился на колено. На земле валялись голыши искальные куски, часть их сдвинулась, оставив следы на каменистой осыпи. Пообеим сторонам от того места, где они оба опустились на колено, Джейк увиделсломанные веточки на, как он решил, кустах мескита. Джейк наклонился и вдохнулрезкий запах, идущий от излома. Потом вновь посмотрел на следы на насыпи. Ихбыло несколько, узких и не очень глубоких. Если их оставило живое существо, тоопределенно не человек. И не дикая собака.

— Ты знаешь, чьи это следы? — спросил Джейк. — Если знаешь,то скажи. Не заставляй меня снова бороться с тобой.

Роланд коротко усмехнулся.

— Проследи их. И посмотри, что найдешь.

Джейк поднялся и медленно пошел по следам, согнувшись в трипогибели, словно мучаясь от боли в животе. Следы обогнули валун. Его покрывалапыль, на ней остались отметины, словно кто-то задел за валун, проходя мимо.