— Я вижу два способа спасти Николаса. Мы должны найти настоящего убийцу и тем самым доказать, что он невиновен, или Николас должен бежать из страны. Ему тяжело в тюрьме. Думаю, он не разрешит сэру Реджинальду тянуть с судом. Это означает…

— Вы хотите сказать, что у нас мало времени, — перебил ее Элиас.

— Я хочу сказать, что судебное заседание может начаться уже на следующей неделе. А когда оно начнется, камера, в которой находится Ник, будет под неусыпным надзором/и сбежать он не сможет.

Тео поднял голову.

— Бежать? Вы хотите сказать, мисс, что мы должны устроить Нику побег?

Элизабет на мгновение запнулась, однако усилием воли взяла себя в руки. Она понимала, что требует от этих людей слишком многого, но не сомневалась в том, что сейчас это единственный способ спасти Николаса.

— Я хочу сказать, что мы должны вызволить его светлость из Ньюгейтской тюрьмы.

Снова воцарилось молчание. Тетя Софи принялась машинально обмахиваться большим мотком веревки, не замечая того, что делает.

Не сводя с лица Элизабет пристального взгляда, Тео хмуро проговорил:

— Я был там, мисс. Вырваться из этой темницы будет не так-то просто.

— Согласна. Но у меня есть план, который, как мне кажется, может сработать. Загвоздка в том, что мне понадобится ваша помощь.

На лице Элиаса сначала появилась робкая улыбка, а через несколько секунд он уже ухмылялся во весь рот.

— А ведь мисс Вулкот права! Мы должны вызволить Ника из тюрьмы. Нужно было мне самому до этого додуматься.

Тео расхохотался:

— Верно говоришь, Элиас! Можете на меня рассчитывать, мисс.

— И на меня тоже, — сказала Мерси. — После того как мы освободим Николаса, ему нужно будет где-то укрыться. У меня есть кузен. Он хозяин одной таверны. Мы можем спрятать Николаса прямо под носом властей.

Элизабет забрезжила надежда. Какое счастье, что у Николаса такие верные друзья!

— Спасибо вам всем, — проговорила она. — Вы даже представить себе не можете, как я вам благодарна!

Интересно, что скажет Николас, когда они появятся у него в камере? И что он сделает, когда увидит ее? А что, если он и в самом деле хочет, чтобы она вышла замуж за другого? Если она ему просто надоела, как Десятки женщин до нее, и его единственное желание — чтобы она исчезла из его жизни и никогда больше в ней не появлялась?

Но Элизабет запретила себе об этом думать. Да и, по правде говоря, какое это имеет значение? Она любит Николаса Уорринга и твердо намерена помочь ему. А что будет после побега — решать ему.

Лежа на бугристом, жестком матраце, Ник смотрел отсутствующим взглядом на тяжелые дубовые панели, которыми были обшиты стены камеры. День клонился к вечеру, на улице было еще светло, однако Николас чувствовал себя смертельно уставшим. В тюрьме он очень плохо спал. Вот и сейчас он никак не мог погрузиться в блаженное забытье, в мир грез, в котором нет места мрачной действительности.

Но вместо этого он глядел на потолок и чувствовал себя так, будто каменные стены смыкаются, наваливаясь всей тяжестью ему на грудь.

Николас поерзал на кровати, безуспешно пытаясь устроиться поудобнее, и вспомнил Элизабет. Впрочем, он никогда и не забывал про нее. Как же он скучал по ней! Он помнил дни, наполненные миром и покоем, которые они провели вместе, помнил, как они гуляли по саду, весело смеясь, помнил ночи, пронизанные безудержной страстью. Стоило ему закрыть глаза, и он ощущал на своих губах прикосновение нежных губ Элизабет. Ему казалось, будто он вдыхает легкий запах ее духов, чувствует под руками ее гладкую кожу. Он помнил, как порой шаловливо блестели ее глаза. Как же ему хотелось вновь увидеть этот блеск!

А вместо этого он лежал на холодной жесткой койке и понимал, что Элизабет скорее всего потеряна для него навсегда.

Какой же он был дурак! Нужно было сразу догадаться, что его обвинят в убийстве Рейчел. Ведь он столько лет вкушал горькие плоды английского правосудия. Так можно ли было рассчитывать на какую-то справедливость? Конечно, нет! Как только ему сообщили об убийстве жены, нужно было сообразить, что отвечать придется ему одному, виновен он или не виновен.

Нужно было догадаться об этом и бежать.

Ник закрыл глаза, борясь с уже готовым поглотить его чувством безнадежности и отчаяния. Ведь он богат, и деньги его лежат в надежном банке. Нужно было прихватить свои сбережения и бежать при первых же признаках опасности. Да, взять с собой Элизабет, уехать куда-нибудь подальше, жениться на ней и начать новую жизнь. Но вместо того чтобы действовать, он стал ждать невероятно чего, уступив ложному чувству чести, веря в то, что справедливость восторжествует.

И из-за своей глупости он потерял Элизабет навсегда. Он сам, собственными руками толкнул ее в объятия другого. По правде говоря, для Николаса теперь не имело значения, повесят его или нет. Ему теперь было наплевать на то, будет он жить или умрет.

Ник прислонился лбом к стене, не обращая внимания на то, что холод, казалось, проникает ему в душу. Им вдруг овладела страшная усталость. Желание видеть Элизабет становилось с каждой минутой все сильнее. Элизабет… Интересно, где она сейчас, что делает? Любит ли его по-прежнему или после тех жестоких слов, которые он ей сказал, ее любовь превратилась в пепел?

А может быть, она уже с Дэвидом Эндикоттом? Что ж, где бы и с кем она ни была, это не имеет значения. Лишь бы ей не угрожала опасность.

Прошло два дня, прежде чем план был окончательно разработан. В разработке его принимали участие все друзья Ника, лучше знакомые с обстановкой тюрем, в частности, Ньюгейтской тюрьмы, чем Элизабет. От чего-то из первоначально задуманного пришлось отказаться, кое-что добавилось.

Но по одному пункту заговорщики пока что так и не смогли договориться: кто из них останется в камере вместо Николаса, позволив ему таким образом бежать.

— Конечно, должна остаться я, — настаивала Элизабет. — Если он переоденется в женскую одежду, никто ничего не заподозрит.

— Верно, — согласился Элиас, — но они ни за что не поверят, что вы не принимали участия в организации его побега. Запрут вас вместо него в камере, и дело с концом.

— Но не можем же мы оставить в камере вас, Тео или Мерси, — не сдавалась Элизабет. — Ведь у вас уже есть судимости, и, кроме того, вы еще понадобитесь в дальнейшем.

В этот момент в гостиной раздался тяжелый вздох, и все головы повернулись на этот звук.

— В таком случае полагаю, что остаюсь только я. — Тетя Софи тяжело поднялась с софы. — Вот уж кого никогда не заподозрят в пособничестве побегу, так это меня, никчемную и ни на что не годную старуху. Лорд Рейвенуорт наверняка будет выглядеть в моей одежде по-дурацки, но это пустяки. Главное то, что это, как мне кажется, единственно приемлемое решение.

Элизабет смотрела на тетю раскрыв рот. Она долго колебалась, прежде чем решилась посвятить старушку в их планы. Но поскольку Элизабет доверяла тетушке Софи и знала, что задуманное ею сопряжено с огромным риском, она посчитала справедливым, чтобы ее самая ближайшая родственница была в курсе событий.