— Откуда ты этому научился?

— У меня много талантов. Я человек разносторонний.

— Никакой ты не человек. — Он рассмеялся. — А-а, это, наверное, из какого-то фильма?

Стэн был уверен, что попугаи часто повторяют фразы, слышанные ими во время трансляции по телевизору того или иного фильма.

— Дейв, — монотонным голосом заговорил Жерар, — этот разговор утратил всякий смысл. Прощай.

— А, подожди, я знаю, откуда это! Из «Звездных войн», верно?

— Пристегните ремни, ночь обещает быть тряской. Это уже был женский голос.

Стэн наморщил лоб.

— Это, видно, из какого-то фильма про самолет.

— И здесь его ищут, и там его ищут, повсюду эти французишки рыщут…

— Я знаю, это уже не из кино. Это стихи.

— Утопите меня! — на сей раз в голосе Жерара прозвучал британский акцент.

— Я сдаюсь, — сказал Стэн.

— Я тоже, — проговорил попугай и изобразил печальный вздох. — Долго нам еще?

— Три дня, — ответил Стэн.

Попугай смотрел в окно на пробегающие мимо улицы провинциального городка.

— Что ж, они спасены от благ цивилизации, — сказал он, растягивая слова на ковбойский лад, и изобразил бренчание банджо.

Позже Жерар принялся распевать французские песни. Впрочем, возможно, это были арабские песни — Стэн не мог сказать с точностью. По крайней мере, песни на каком-то иностранном языке. То ли Жерара кто-то брал с собой на живой концерт, то ли он слышал запись, но попугай воспроизводил звуки настраиваемых инструментов, шум и крики слушателей. Казалось, он поет «Диди» или что-то вроде этого.

Поначалу это было интересно — все равно что слушать радио, но затем Жерар начал повторяться. По узкой дороге перед ними тащилась машина, которой; управляла женщина. Стэн дважды пытался обогнать ее, но безуспешно.

Жерар стал повторить одну и ту же фразу:

— Le soleil c'est beau[7].

После этого он изобразил громкий звук выстрела: — Бах!

— Это по-французски, Жерар?

— Le soleil c'est beau. Ба-бах!

— Жерар! Попугай сказал:

— Les femmes au volant c'est la lachete personifie. — Он издал рычащий звук. — Pourquoi elle ne depasse pas? Oh, oui, merde, des travaux[8].

Женщина-водитель стала наконец поворачивать направо, но делала она это крайне медленно, поэтому Стэну пришлось притормозить.

— Il ne faut jamais freiner… Comme disait le vieux pere Bugatti, les voitures sont faites pour rouler, pas pour s'arreter[9].

Стэн вздохнул:

— Я не понимаю ни слова из того, что ты говоришь, Жерар.

— Merde, les flics arrivent![10]

Попугай стал изображать завывание полицейской сирены.

— Ну все, довольно! — сказал Стэн и включил радио. Приближался вечер. Они миновали Мэривиль и теперь ехали по направлению к Сент-Луису. Машин на дороге становилось все больше.

— Мы уже приехали? — спросил Жерар. Стэн снова вздохнул.

— Расслабься, — сказал он, — поездка будет долгой.

Линн сидела на краешке ванны и влажной салфеткой осторожно промывала рану за ухом Дейва.

— Дейв, — сказала она, — расскажи мне, что произошло.

Рана была глубокой, но он не жаловался.

— Они догнали нас, мам! — От возбуждения Джеми бурно жестикулировал. Он был с головы до ног покрыт пылью, на его животе и плечах были ссадины, но каких-либо серьезных повреждений у сына Линн не обнаружила. — Мы ничего не сделали! А эти шестиклассники… Такие гады!

— Джеми, — остановила сына Линн, — пусть Дейв расскажет. Откуда у тебя эта рана?

— Билли ударил его доской, — сообщил Джеми и повторил: — Мы ничего не сделали.

— Вы ничего не сделали? — переспросила она, вздернув бровь. — Ты хочешь сказать, что все это началось ни с того ни с сего?

— Ну да! Мам, я клянусь! Мы просто шли домой, а они нас догнали.

— Звонила миссис Лестер, — негромко проговорила Линн. — Ее сын вернулся домой покрытый экскрементами.

— Нет, это были какашки! — сказал Джеми.

— Каким образом…

— Это Дейв в них кидался! Они нас били, а он стал бросаться в них какашками, и они убежали. Он молодец, настоящий снайпер! Ни разу не промахнулся!

Линн продолжала промывать рану.

— Это правда, Дейв?

— Они сделали больно Джеми. Они били его и толкали.

— И поэтому ты начал бросаться в них… какашками?

— Они сделали больно Джеми, — повторил он, словно это объясняло все.

* * *

— Что, правда? — спросил Генри, когда, вернувшись домой, выслушал рассказ жены. — Он кидался в них дерьмом? Это типичное поведение шимпанзе.

— Возможно, но проблема в другом. Учителя говорят, что он ведет себя просто безобразно: нарушает дисциплину в классе, постоянно попадает в какие-то неприятности на игровой площадке, дерется, а теперь еще вот

стал кидаться экскрементами. — Линн безнадежно покачала головой. — У меня не получается быть мамой шимпанзе.

— Наполовину шимпанзе.

— Да хоть на четверть! Генри, я не могу заставить его понять, что вести себя нужно так, а не иначе.

— Но ведь они дразнят его, разве не так? А эти старшие мальчики, скейтбордисты! Они ведь шестиклассники? Так чего они связываются с малышами из второго класса?

— Джеми говорит, что дети издеваются над ним. Они называют его Парень Макака.

— Ты думаешь, драку спровоцировал Дейв?

— Не знаю, но он агрессивен.

— Все началось на игровой площадке. Я уверен, что там установлена камера слежения.

— Генри, ты не понимаешь, что я тебе говорю?

— Понимаю. Ты считаешь, что все это начал Дейв. А вот мне кажется, что какой-нибудь кретин-задира…

В этот момент во дворе прогремел выстрел.

Машины едва ползли. 405-е шоссе превратилось в реку красных огней, текущую в ночи. Алекс Барнет тяжело вздохнула. Сидевший рядом Джеми нетерпеливо спросил:

— Долго нам еще тащиться?

— Придется потерпеть, Джеми.

— Я устал!