— Ложись на заднее сиденье и отдыхай.

— Я не могу! Мне скучно!

— Придется потерпеть, — повторила она.

Алекс открыла новый сотовый телефон и нашла номер своей подруги детства, который она предусмотрительно занесла в память. Больше ей было некому звонить, а Линн всегда подставляла ей плечо. Когда между Алекс и ее мужем произошел разрыв, она, спасаясь от одиночества, отправилась именно к Линн. Их сыновья — оба названные Джеми — играли вместе. Алекс прожила у подруги неделю.

Но сейчас Линн почему-то не ответила на телефонный звонок. Сначала Алекс подумала, что ошиблась номером, потом решила, что это — причуды дешевого мобильника, на третий раз на том конце включился автоответчик, и наконец…

— Алло! Алло! Кто это?

— Линн, это я, Алекс. Слушай, я…

— О, Алекс, извини, ради Бога, но я сейчас не могу говорить.

— Что?

— Не сейчас! Извини! Как-нибудь в другой раз!

— Но что…

В трубке раздались короткие гудки. Линн повесила трубку.

Алекс невидящим взглядом смотрела на красные мурашки автомобильных огней, бегущие по ночному шоссе.

— Кто это? — спросил ее сын.

— Тетя Линн, — ответила Алекс, — но она не могла говорить. Занята, наверное.

— Так мы едем к ним?

— Может, завтра съездим.

* * *

Алекс съехала с шоссе возле Сан-Клементино и стала искать мотель. Странно, но, поняв, что сегодня она не сможет увидеться с Линн, Алекс почувствовала себя напрочь выбитой из колеи. До этого она даже не отдавала себе отчет в том, до какой степени рассчитывает на подругу.

— Куда мы едем, мам? — с прежним нетерпением спросил Джеми.

— Мы переночуем в мотеле.

— В каком мотеле?

— Пока не знаю. Мальчик смотрел на мать.

— А ты знаешь, где он находится?

— Нет, Джеми. Сейчас я как раз ищу подходящий.

Мимо «Холлидей Инн» они проехали — он был слишком большой и привлекал к себе внимание, а вот скромный «Бест вестерн» на Камино-Реаль подошел.

Велев Джеми сидеть в машине, она пошла оформлять

номер.

За стойкой дежурного администратора стоял прыщавый, похожий на сутенера парень. Он казался перевозбужденным: постоянно барабанил пальцами по полированной поверхности стойки и мычал себе под нос какую-то мелодию.

— Привет! — сказала Алекс. — У вас найдется номер

на ночь?

— Да, мэм.

— Я хотела бы его взять.

— Вы — одна?

— Нет, я с сыном.

Парень посмотрел в открытую дверь на Джеми.

— Ему больше двенадцати лет? — Парень продолжал барабанить пальцами по стойке.

— Да. А почему вы спрашиваете?

— Если он пойдет в бассейн, вам придется сопровождать его.

— Хорошо.

Алекс дала ему кредитную карточку. Он вставил ее в машинку и скопировал на квитанцию, все так же барабаня пальцами по стойке. Это начинало действовать ей на нервы.

— Могу я спросить вас? Зачем вы это делаете?

Он начал монотонно петь:

— Беда там, где я есть, беда там, где я был… — Парень улыбнулся и зачем-то пояснил: — Это песня.

— Очень необычная, — сказала Алекс.

— Ее пел мой папа.

— Понятно.

— Он умер.

— А-а…

— Покончил с собой.

— Очень печально слышать.

— Застрелился.

— Это ужасно. — Хотите взглянуть на ружье, из которого он выстрелил в себя?

— Как-нибудь в следующий раз.

— Оно у меня тут. — Парень кивнул на стойку, за которой стоял. — Внизу. Незаряженное, конечно.

Он снова принялся барабанить пальцами по стойке, свистеть и запел:

— Беда там, где я есть, беда там, где я был…

— Мне бы номер, — сказала Алекс.

Не прекращая своих упражнений, он дал ей карточку постояльца, и она заполнила ее. Алекс даже подумывала о том, чтобы поехать в какой-нибудь другой мотель, но она устала, и ее ждал Джеми. Его нужно было накормить, купить какую-нибудь одежду, зубную щетку и другие необходимые мелочи.

— Вот, пожалуйста, — сказал наконец парень, протягивая ей ключи.

Лишь оказавшись в номере, Алекс вспомнила о том, что не должна пользоваться своей кредитной карточкой, однако теперь было слишком поздно сожалеть о своем промахе.

— Мам, я хочу есть.

— Я знаю, сынок. Мы что-нибудь придумаем.

— Я хочу гамбургер.

— Хорошо, будет тебе гамбургер.

Алекс проехала через парковку мотеля и снова выехала на улицу. Прежде чем идти в номер, она решила накормить Джеми.

Пока Линн бежала на задний двор, прозвучали еще два выстрела. Ее дочь, Трейси, визжала, Дейв был на дереве, он вопил и скакал на ветке, а Джеми лежал на земле, и из его головы текла кровь. Линн стало плохо. На заплетающихся ногах она двинулась к Джеми, а Трейси закричала:

— Мама, ложись!

Выстрелы, похоже, раздавались с улицы. Кем бы ни был стрелок, он находился по ту сторону забора из штакетника. В отдалении послышалось завывание сирен. Линн не могла оторвать взгляда от Джеми. Она медленно, со страхом приближалась к нему.

Послышалось еще несколько выстрелов, и пули прошили листву дерева. Стреляли по Дейву. Дейв вопил, рычал и со злостью тряс ветки.

— Ты сдохнешь! — заорал он. — Ты сдохнешь, парень!

— Успокойся, Дейв! — крикнула Линн. Она упала на землю и на четвереньках поползла к Джеми, который лежал на траве. Кроме него, она в этот момент никого и ничего не видела. Трейси набрала номер 911 и диктовала Службе спасения их адрес. Она надеялась на то, что Генри выйдет из дома на улицу, увидит, кто стреляет, и при этом не пострадает. Было очевидно, что кто-то решил убить Дейва.

Сирены уже звучали громче, с улицы донеслись крики и звук бегущих ног. Напротив их дома остановилась какая-то машина, и свет ее фар, пробиваясь между штакетинами, наполнил двор причудливыми тенями.

Дейв наверху издал воинственный вопль и убежал. Трейси продолжала кричать от страха. Линн наконец подобралась к Джеми. Возле его головы уже натекла целая лужа крови.

— Джеми! Джеми!

Линн осторожно перевернула сына на спину и увидела на его лбу большую рану, из которой текла кровь, заливая лицо. Он слабо улыбнулся.