— «Анти...» — послышался голосок.

— Тони, это я! — крикнула я, не дослушав.

— Ой, Дженни, приветик, не спеши так! Сейчас открою.

Раздался щелчок, я распахнула дверь и ворвалась внутрь. Тони глядела на меня сверху вниз с лестничной площадки — яркие цвета наряда так и бросались в глаза: на ней был вишневый сарафанчик в обтяжку и лиловое болеро, а розово-фиолетовые пряди вились, словно на голове горгоны Медузы. Я помчалась наверх, перескакивая через две ступеньки.

— Куда ты так бежишь, пчелка-лапочка? — серебристо рассмеялась Тони. — Мы тебя на работе до завтра не ждали!

— Тони, извини, нет ни секунды, — пропыхтела я. — Мне нужен Финн.

Тони с лукавой усмешкой ухватила меня за локоть:

— Так ты разузнала, есть ли у него хвостик?

— Потом, ладно? — Я стряхнула ее руку и попыталась протиснуться в контору мимо нее.

— Хорошо, хорошо. — Она подмигнула и шагнула в сторону, чтобы меня пропустить. — Рогатый божок любви сидит у себя в кабинете. А я посижу послежу, чтобы никто не парковался прямо у подъезда, за нынешними водителями глаз да глаз нужен...

Я промчалась по коридору и распахнула настежь дверь в самом конце. Финн сидел, откинувшись в кресле и положив ноги на два картонных скоросшивателя.

— Есть одно заклятие, — пропыхтела я, с размаху опершись руками о стол, — очень скверное, и кое-кто его на тебя навесил!

— Привет, Джен.

Финн развернул кресло, чтобы оказаться ко мне лицом.

— Эти чары имеют отношение к вампирам и позволяют тянуть из нас силы... — Я тараторила на пределе своих возможностей.

Финн пригладил волосы и почесал за левым рогом.

— Джен, зачем ты пришла? Я же оставил у тебя на автоответчике сообщение, чтобы ты держалась подальше от конторы.

— Чтоб тебя, Финн, ты что, не слышал, что я сейчас сказала?!

— Почему же, слышал. — На лбу у него проступил пот.

Дьявол. Выглядел он, прямо скажем, не лучшим образом. Я включила магическое зрение. Дымка клубилась вокруг него, словно плотная вторая шкура.

— Вот зараза, они же тебя совсем заволокли!

Финн оперся на подлокотники, встал из кресла и выпрямился.

— Джен, мне все известно про эти чары, — произнес он устало.

— Правда?! — вытаращилась я.

Финн подошел и заткнул мне за ушко выбившуюся прядку.

— Я их уже давно почувствовал, еще когда попытался проделать эту штуку с Хелен: понял, что меня что-то иссушает, высасывает. Тогда я не сообразил, что именно.

Сердце у меня неистово заколотилось. Мик говорил, от этих чар умирают только полукровки. Финн чистокровный фавн, людей у него в роду не было. А вдруг Мик ошибается? Я обхватила запястье Финна. Кожа была липкой и горячей. Запустила в него золотые побеги волшебства и принялась исследовать.

— Финн, по-моему, я смогу отозвать чары, забрать их...

Он печально улыбнулся мне:

— Поздно, Джен. — Он нежно взял меня за подбородок и прикоснулся губами к моим губам. — Совсем поздно.

Зазубренные шипы рвали мне сердце, горе сочилось, словно уксусно-кислый сок. В дальних уголках его сознания выл одинокий ветер, выжигая все на своем пути.

Зар-раза!

Что он делает, этот Финн, почему он мне сопротивляется? Неужели не понимает, что я хочу ему помочь?!

Из золотых надежд построю я ограду, чтобы не пропускала ветер...

Моя ладонь скользнула по шее Финна, пригнула его поближе.

— Не надо биться со мной, Финн. — Я прижалась к нему губами, в рот ему хлынул поток Очарования. — Я знаю, как...

Что-то кольнуло меня в плечо.

Ойкнув, я отпрянула. На коже виднелась капелька крови. Я поглядела на Финна круглыми глазами:

— Что за...

— Извини, Джен.

— Почему — извини? — Я ошеломленно нахмурилась и снова посмотрела на капельку крови. Потом перевела взгляд опять на Финна.

Он держал в руке что-то вроде короткой ручки.

— Я с тобой не бился. — Голос прозвучал без всякого выражения.

Я не чувствовала руки, не могла ею пошевелить. Больно не было — по телу разливалось онемение. Тут я все поняла. Он впрыснул мне железные опилки. Они разойдутся по телу, оно мало-помалу онемеет, потом опилки доберутся до мозга — и я рухну без сознания... если не хуже!

Утратив дар речи, я уставилась на него и упустила волшебство.

С воем пронизал ветер мою золотую ограду, отчаяние разбило ее на тысячи мелких осколков... Серой вуалью свернулась и скрылась в небе колдовская дымка...

Ужас пронзил меня, словно клинок. Раньше Финн сдерживал чары в себе, а теперь отпустил. Лицо его стало нечетким, потом раздвоилось. Я глядела, как два Финна таяли в дымке, а комнату заволакивало серым.

Финн прикоснулся к моей щеке:

— Не стоило тебе приходить и искать меня здесь. Надо было сразу идти к Хью. Там ты могла бы надежно укрыться.

Укрыться?

Я изо всех сил хотела задать ему вопрос, но губы не слушались. Комната покачнулась, я почувствовала, как меня обхватили сильные руки, потом Финн бережно положил меня на пол.

— Я не хотел вредить тебе, моя прекрасная дама.

Сквозь серую мглу проступило его лицо — нет, только глаза. Только они уже не были знакомого густо-зеленого цвета лесного мха — что-то с ними стало не так. Словно два затянутых тиной болотца, готовых меня засосать. Потом в серую мглу разлетелись крошечные изумруды — его слезы.

Я попыталась поймать их.

Зеленые стебельки пробивались сквозь туман, ища, опоры...

— Молодец, милый, ты ее оглушил. — Голос был женский, резкий.

Туман сомкнулся над стебельками, скрыл их из виду.

— Ты сделал укол выше сердца? — уточнил голос.

— Зачем ты меня заставила ее оглушить? — сипло проговорил Финн. — Это опасно!

— Нет. Так будет лучше. Если бы ты ее не оглушил, она могла бы попытаться взломать чары, и ты не успел бы от нее отбиться, а это гораздо опаснее. В последнее время ей не очень-то колдовалось. Многовато соли в рационе.

Надо разогнать туман. Надо найти стебельки.

Вспыхнул золотой свет, распустил трепещущие витые побеги, они вонзились в серый туман. Один зеленый стебель пробился вверх, показался из тумана.

— Я тебя предупреждала, она очень сильная! Пыталась Очаровать тебя, хотя у нее и половины силы не осталось. Надо было колоть прямо в сердце. Ну-ка подними ей майку.

— Нет, не буду.